Смерть экосистем плейстоцена - факты и факторы

[shuric]

Найдите ошибки в тексте (описание плейстоценовой биоты):

Саванна была в расцвете своих
сил; травы качались, набегали друг на друга, как морские волны, саванна
колыхалась под легким ветерком, трескалась на солнце, излучала в воздух
бесчисленные ароматы. Она была грозна и обильна, монотонна в своей
необъятности и вместе с тем разнообразна. Среди моря злаков, островов
дрока, полуостровов вереска цвели зверобой, шалфей, лютики, сердечники.
Местами обнаженная земля жила медлительной жизнью камней, устоявших против
натиска растительности. Дальше снова тянулись поля, усеянные цветущими
мальвами, шиповником, васильками, красным клевером и кустарниками.
Невысокие холмы перемежались с ложбинками и болотами, где кишели
насекомые и пресмыкающиеся. Кой-где причудливые скалы поднимали над
равниной свой профиль мамонта. Антилопы, зайцы то появлялись, то исчезали
в траве, преследуемые волками и собаками. В воздухе скользили дрофы,
куропатки, парили журавли и вороны. Табуны лошадей и стада лосей
пересекали зеленую равнину, где медленно бродил серый медведь с повадками
большой обезьяны и носорога, более сильный, чем тигр, и столь же грозный,
как лев-великан.  Кругом была ровная, однообразная степь. Заходящее
солнце таяло в сумрачных облаках.
...
Тучи почернели. Пурпуровая бездна залегла в глубине пространства,
один за другим появлялись маленькие, сверкающие камешки звезд. Повеяло
дыханием ночи.
Прошли гиены; их пасти были страшнее львиных, но
гиены избегали нападать на живых людей, они искали мертвечины;
остановилась стая волков, но волки не тронули людей, так как не были очень
голодны и, предпочитая более легкую добычу, двинулись по следам антилоп;
появились похожие на волков собаки, долго выли вокруг кургана. Иногда одна
или две из них подкрадывались совсем близко к становищу людей, но страх
перед двуногими удерживал их от нападения.
....
Зубры двигались медленно - старые быки были осторожны, молодые
устали. Уламры быстро достигли вершины холма. Другие животные тоже
спешили, им тоже хотелось быть первыми у водопоя. Торопливо бежали легкие
сайги, муфлоны, джигетаи, наперерез им несся табун лошадей. Многие из них
уже перевалили через холм.
У водопоя уже теснились сухопарые сайги, маленькие
коренастые лошадки, дикие ослы с тонкими копытами, муфлоны с бородатыми
мордами, несколько козочек, хрупких, как осенние листья; отдельно от них
стоял старый олень, на лбу которого росло как будто целое дерево. Но из
них один только кабан утолял свою жажду, не торопясь, без страха,
остальные животные пили, навострив уши, готовые каждую секунду пуститься в
бегство. <Слабые должны жить в постоянном страхе> - так гласил закон
первобытной жизни.
Вдруг головы животных повернулись в одну сторону. Это произошло
быстро и вызвало замешательство. Через мгновенье - лошади, олени, дикие
козы, муфлоны уже бежали на запад под ливнем алых лучей. Один только кабан
остался на месте; он стоял, вращая своими кровавыми маленькими глазами в
шелковистых ресницах. Появилась стая крупных волков, на высоких ногах, с
большою пастью, с близко посаженными желтыми глазами.
Кабан оскалил свои искривленные клыки и неистово
заревел. Волки своими острыми глазами и тонкими ноздрями измерили силу
врага и, сочтя его опасным, бросились в погоню за убегавшими животными.
В это время ужасный рев
потряс скалы и пронесся по реке: пришли зубры! Их могучие голоса
отдавались эхом в этом странном месте. Нао не без волнения прислушивался к
реву этих огромных животных. Человек редко охотился на зубров. Быки
обладали таким ростом, такой силой и ловкостью, которых потомки их уже не
знали; они чувствовали свою силу и не боялись даже самых крупных хищников.
Снова раздался рев, менее сильный, менее ритмичный, непохожий на рев зубров; тем не менее он  возвещал о приближении животных, наиболее могучих из всех, что бродили в ту пору по земле.
В те времена мамонт был непобедим. Его появление обращало в бегство
льва и тигра, лишало храбрости серого медведя. Прошли тысячелетия, прежде
чем человек рискнул напасть на него. И только один носорог, слепой и
глупый, осмеливался вступать с ним в бой. Мамонт был ловок, проворен,
неутомим, легко лазал по горам, обладал устойчивой памятью. Его хобот
схватывал и измерял предметы, его клыки рыли землю, в его жилах текла
ярко-красная кровь; без сомнения, он обладал более ясным сознанием, чем,
скажем, наши ручные слоны, сознание которых притуплено длительной неволей.
Вожаки зубров и мамонтов подошли к воде одновременно. Мамонты,
привыкшие к тому, что им все уступают дорогу, пожелали напиться первыми.
Обычно это не встречало противодействия ни со стороны бизонов, ни со
стороны зубров. Однако на этот раз зубры заупрямились.
Ими предводительствовали быки, которые еще плохо знали мамонтов.
Быки-предводители были гигантских размеров - самый крупный был ростом с
носорога. Томимые сильной жаждой, они неудержимо стремились к воде.
Завидев, что мамонты хотят пройти первыми, они пронзительно заревели,
задрав кверху морды и раздувая шеи. Мамонты преградили им дорогу. Пять
старых самцов выстроились в ряд, их тела возвышались, как холмы. Клыки,
длиною не меньше десяти локтей, способны были проткнуть дуб, их хоботы
казались черными питонами, головы - скалами, их толстая кожа походила на
кору старых вязов. За ними следовало огромное стадо. Устремив свои
маленькие проворные глазки на быков, мамонты рассматривали их с
невозмутимым спокойствием.
Восемь зубров с неподвижными зрачками, с буграми на спине, с
курчавыми, бородатыми головами, дугообразными, расходящимися рогами
встряхивали густыми гривами, тяжелыми и грязными; инстинктивно они
чувствовали силу врага, но рев стада возбуждал в них воинственный задор.
Самый сильный из них - вожак вожаков, наклонив свои сверкающие рога,
кинулся на мамонта, который стоял к нему ближе других. Мамонт, пораженный
в плечо, упал на колени. Зубр продолжал бой с упорством, свойственным его
роду. Преимущество было на его стороне, он крепко стоял на ногах, его
острые рога были неотразимы, мамонт же мог защищаться только хоботом. Зубр
был грозен своей яростью, сквозившей во всем, - в его затуманенных глазах,
в дрожащем затылке, в пене на морде, в уверенных и быстрых движениях. Он
стремился опрокинуть противника и распороть ему живот. Тогда победа
останется за ним.
Мамонт сознавал это, он всячески старался не дать повалить себя на
бок. Опасность вернула ему хладнокровие. Он ждал, чтоб зубр замедлил свои
удары и тем самым дал ему подняться на ноги.
Это неожиданное нападение озадачило остальных вожаков. Четыре мамонта
и семь зубров застыли в зловещем ожидании. Никто из них не решался
вмешаться, они чувствовали, что им тоже угрожает опасность. Мамонты первые
выказали признаки нетерпения. Самый крупный из них подошел ближе к бойцам.
Тяжело дыша, он зашевелил своими перепончатыми ушами, похожими на крылья
гигантских летучих мышей. В этот момент мамонт, который сражался с быком,
сильно ударил хоботом по ногам противника. Зубр покачнулся.
Воспользовавшись этим, мамонт поднялся с земли. Огромные животные стояли
теперь друг против друга. Ярость вихрем крутилась в мозгу мамонта; громко
затрубив, он поднял свой хобот и повел наступление. Его кривые клыки с
такой силой отбросили зубра в сторону, что у того треснул костяк. С
возрастающей яростью мамонт вспорол ему клыками живот и растоптал его
внутренности, погрузив в кровь свои чудовищные ноги.
Вопль побежденного растворился в общем шуме; сражение между вожаками
началось. Семь зубров и четыре мамонта ринулись друг на друга. Волнение
вожаков передалось их стадам. Глухое мычание зубров смешивалось с
пронзительными голосами мамонтов; ярость вздыбила огромные волны их тел.
Головы, рога, хоботы и клыки смешались в общей свалке.
Вожаки целиком отдались битве. Это была огромная толчея тел, месиво
из ярости и боли. При первом столкновении численное превосходство дало
преимущество зубрам. Один из мамонтов был повален на землю тремя быками,
второй упал замертво при обороне; но зато два других одержали быструю
победу. Набросившись на противника, они стали потрошить его клыками,
топтать и душить. Заметив опасность, грозящую товарищам, мамонты бросились
им на помощь. Три зубра, терзавшие упавшего мамонта, были застигнуты
врасплох. В один миг они были опрокинуты, двое раздавлены тяжелыми
ступнями, третий обратился в бегство. Его побег увлек за собой остальных
быков. Паника овладела всем стадом. Сперва это была тишина, странная
неподвижность, затем стадо дрогнуло, послышался топот, похожий на шум
дождя, через мгновение отступление превратилось в бегство. Зажатые в узком
проходе животные бросались друг на друга, сильные опрокидывали слабых,
более ловкие взбирались на спину упавших. Их кости трещали, как деревья,
поваленные циклоном.
Мамонты и не думали о преследовании. Они только лишний раз доказали
степень своей мощи, свое право считать себя хозяевами земли. Колонна
гигантов глиняного цвета, с длинной жесткой шерстью, с жесткими гривами
направилась к водопою. Они пили с такой жадностью, что уровень воды в
маленьких бухтах быстро понизился.
...
Лес казался бесконечным.
Изредка попадались поляны, озера, болота и скалы. Лес то опускался в
ложбины, то вновь поднимался на холмы, порождая все виды растений, все
разновидности животных. В нем можно было встретить тигра, желтого льва,
леопарда, лесного человека, который жил уединенно с несколькими самками,
более сильный, чем обыкновенные люди. В лесу водились гиены, волки,
кабаны, лани, козы, муфлоны, носороги в тяжелом панцире и даже
львы-великаны, встречающиеся все реже и реже; вымирание этой породы
началось уже сотни веков тому назад. Встречался там и мамонт, губитель
деревьев; пребывание его в лесу было более опустошительным, нежели циклоны
и наводнения.
...
Наконец лес расступился. Страна деревьев осталась на западе, на
востоке же раскинулась равнина с зарослями, с островками деревьев. Трава
защищала свои владения от больших растений с помощью зубров, оленей,
лошадей, джигетаев, которые ощипывали молодые побеги деревьев. По равнине
протекала река, обрамленная серебристыми тополями, ивами, осинами, ольхой
и тростником; несколько валунов, оставшихся от ледникового периода,
громоздились в ней рыжеватой массой. Хотя день еще был в разгаре, длинные
тени пересекали равнину.
...
Из леса появился большерогий олень
(Meqaceros). Животное мчалось с головокружительной быстротой. Его голова с
большими рогами была закинута назад, с губ капала пена, смешанная с
кровью, ноги сгибались, как ветви в бурю. Следом за оленем из лесу
выскочил тигр. Сильный, с гибкой спиной, он двигался огромными прыжками до
двадцати локтей каждый. Казалось, что он не бежит, а скользит в воздухе.
Касаясь земли, он весь сжимался, сосредоточивая силы для нового взлета.
Было видно, что хищник скоро догонит оленя. Тот мчался безостановочно,
делая короткие, всеубыстряющиеся скачки. Он бежал издалека и был утомлен,
в то время как тигр только что вышел на охоту со свежими силами.
Неподалеку от реки олень на мгновение приостановился, но затем,
напрягши все силы, снова пустился в бегство. Оба животных бежали теперь с
одинаковой быстротой, но вскоре прыжки тигра сократились. Он, несомненно,
отказался бы от преследований, если бы не близость реки. Он надеялся во
время переправы догнать оленя, который был от него на расстоянии
пятидесяти локтей. Тигр бросился в воду и быстро поплыл. Однако олень не
уступал ему в скорости. Это был решительный момент. Река была неширока, и
олень быстро ее переплыл. Перед ним был крутой берег. Пока он будет на
него взбираться, тигр его настигнет и схватит. Олень это понял и повернул
в сторону, по направлению к пологой отмели мыса. На это ушло несколько
лишних мгновений, во время которых тигр успел сократить разделявшее их
расстояние. Олень не успел отбежать и двадцати локтей, как тигр, в свою
очередь, достиг берега и сделал первый прыжок.
Однако он слишком поторопился, споткнулся и упал. Это спасло оленя.
Дальнейшая погоня была бесполезна. Тигр это понял. Он вспомнил о
промелькнувшем перед его глазами бизоне и, бросившись в воду, поплыл
обратно. Бизон был еще виден...
Во время погони он отступил к лесу. Увидев, что тигр его не
преследует, а наоборот, от него удаляется, он в замешательстве замедлил
свой бег. В это время он почувствовал какой-то новый опасный запах. Он
вытянул шею и в испуге заметался, отыскивая наиболее безопасный путь.
Теперь он бежал рысцой по направлению к лесу, который был уже совсем
близко, и вдруг остановился как вкопанный: огромными прыжками к нему
приближался тигр. Хищник знал, что бизон не убежит от него, но
предшествующая неудача сделала его нетерпеливым. Опасность вывела бизона
из нерешительности. Не рассчитывая на скорость своих ног, он приготовился
к бою и, яростно роя копытами землю, низко опустил голову. Он был неплохим
бойцом, - крепыш с широкой рыжей грудью, с глазами, в которых светились
фиолетовые огоньки. Бешенство заглушило в нем страх; кровь, стучавшая в
его сердце, стала кровью борьбы, инстинкт самосохранения перевоплотился в
храбрость.
Тигр оценил силу противника. Он не решился напасть на него сразу;
стал лавировать, ползая, как пресмыкающееся, подкарауливая каждое
поспешное или неловкое движение врага, которое позволило бы ему вскочить
противнику на круп, сломать ему позвоночник или перегрызть горло. Но
бизон, внимательный ко всем движениям нападающего, все время подставлял
ему свой лоб и заостренные рога.
Вдруг хищник застыл на месте. Он съежился, его большие желтые
свирепые глаза устремились в ту точку, откуда приближалось какое-то новое
огромное животное. Ростом и сложением оно походило на тигра, гривой,
грудью и величественной походкой напоминало льва. Зверь приближался, не
останавливаясь. В его величавых движениях чувствовалась, однако, некоторая
неуверенность охотника, попавшего в незнакомую для него местность. Тигр же
был у себя дома. В течение десяти сезонов он владел этими местами;
леопард, пантера, гиена жили здесь под его защитой, любая добыча
становилась его собственностью, стоило только ему пожелать; ни одно живое
существо не осмеливалось восстать против него. Серый медведь проходил
иногда по его владениям, но лишь в холодное время, тигры жили на севере, а
львы в местах, где есть вода; здесь не было никого, кто мог бы оспаривать
его могущество. Он сторонился только неуязвимых носорогов и мамонтов с их
массивными ногами, считая победу над ними слишком трудной. Странное
существо, которое только что появилось, было ему незнакомо, поэтому
чувства его пришли в смятение.
Это было очень редкое животное, животное древних времен, род которого
уже вымирал. Инстинктивно тигр почувствовал, что враг сильнее его, лучше
вооружен и так же ловок, как и он сам. Помня о своих победах, он всячески
противился страху. И все же он колебался.
По мере приближения врага он не отступал, но старался спрятаться от
него, сохраняя, однако, боевое положение.
Когда расстояние между ними достаточно сократилось, лев-великан
расправил свою могучую грудь и зарычал. Затем, вытянувшись, сделал первый
прыжок, прыжок в двадцать пять локтей. Тигр отскочил назад. При втором
прыжке он повернулся, чтобы отступить еще дальше, но движение это было
лишь подготовкой к нападению; охватившая ярость заставила его вернуться,
его желтые глаза позеленели, он принял битву, тем более что он был теперь
не один: из зарослей появилась тигрица; она бежала, стремительная,
великолепная, на помощь своему самцу.
Лев-великан, в свою очередь, заколебался, он усомнился в своей силе.
Быть может, он и отступил бы, оставив тиграм их владения, если бы
противник, возбужденный мяуканьем приближающейся тигрицы, не перешел в
наступление. Противников разделяло теперь расстояние одного прыжка. Лев
легко покрыл это расстояние, но промахнулся. Враг схитрил и повел
нападение сбоку. Лев остановился, готовый к обороне. Смешались когти и
морды, послышалось щелканье зубов и страшный хрип. Тигр был ниже ростом,
поэтому он стремился схватить противника за горло, и это ему почти
удалось. Но могучая лапа льва подмяла его под себя, острые когти вонзились
в живот, вспарывая внутренности, алая кровь обагрила траву, невероятный
рев потряс саванну. В этот момент подоспела тигрица. Колеблясь, она
вдыхала запах теплого мяса, мяса своего самца, и призывно мяукала,
Услышав ее голос, тигр встал, волна новой отваги захлестнула его
мозг, он хотел броситься на противника, но волочащиеся внутренности
помешали ему. И он остался на месте, силы покинули его, и только в глазах
еще горела жизнь. Тигрица инстинктом поняла, как мало осталось жизни в
том, кто так долго разделял с ней добычу, охранял молодое потомство,
защищал их род от многочисленных напастей. Она вспомнила общность их
борьбы, радостей, страданий, и смутная нежность поколебала ее крепкие
нервы. Но инстинкт самосохранения взял верх: убедившись, что перед ней
было животное более сильное, чем тигр, она, бросив прощальный взгляд на
своего самца, с глухим стоном убежала в лес. Лев-великан не преследовал
ее, он уже испробовал превосходство своих мускулов; теперь он спокойно
вдыхал ночной воздух, воздух приключений, любви и добычи. Тигр больше его
не беспокоил; он не спешил прикончить его, ибо был осторожен, и даже
будучи победителем, боялся ненужных ранений.
Настал час заката; красный, медлительный и коварный свет пронизывал
глубину лесов. Дневные животные замолкали. Изредка слышался вой волков,
лай собак, смех гиен, вздох хищника, волнующий зов лягушек. Солнце умирало
за океаном деревьев. На востоке поднялась огромная луна. Бизон исчез во
время борьбы; лев-великан остался в одиночестве. Бесчисленная добыча
наполняла заросли и долины, и, тем не менее, ему всегда угрожал голод,
присущий ему запах выдавал его больше, чем его шаги, дрожание земли,
листвы и трав. Острый и зловещий, этот запах был ощутим всюду, даже на
поверхности воды; он был ужасом слабых. Учуяв его, животные мгновенно
прятались и убегали. Земля становилась пустынной, добыча исчезала,
казалось, будто лев был один в целом мире.
С приближением ночи лев почувствовал голод. Изгнанный из своих
владений наводнением; он немало переплыл рек и потоков, бродя по
незнакомым местам. И вот новая победа - над тигром. Он расширил ноздри,
стремясь уловить в ветерке запах местных обитателей. Но вблизи никого не
было. Всего только несколько мелких животных, спрятавшихся в траве,
несколько воробьиных гнезд, да две цапли на осокорях, но птицы были
начеку, и поймать их было трудно, даже если бы он взобрался на дерево. К
тому же после нескольких неудачных падений он теперь взбирался только на
деревья с толстыми ветвями.
Голод заставил его повернуться в сторону того теплого запаха, который
шел из внутренностей побежденного тигра; он подошел к жертве, обнюхал ее:
она была отвратительна, как отрава. С внезапной свирепостью он прыгнул на
тигра, сломал ему позвоночник и, бросив труп, пошел дальше в саванну.
...
Следом за сохатым появляются волки с
тонкими мордами, быстрыми ногами. Живот у них белесый, спина и бока
рыжеватые, а вдоль хребта черная полоска; сильные мускулы вздувают
затылок, походка крадущаяся, взгляд предательский. Они учуяли сохатого, но
чуткие ноздри давно уже предупредили его об их приближении. Он ускорил
свой бег, стараясь выиграть расстояние. Волки преследуют его по саванне,
вплоть до зарослей. Гнаться за ним дальше - бесполезно. Волки медленно
возвращаются, обманутые в своих ожиданиях. Некоторые из них урчат и воют.
Затем их носы снова начинают исследовать воздух. Поблизости нет никого,
кроме мертвого тигра и людей, спрятавшихся среди камней. Но люди - слишком
опасные противники, а мясо тигра отвратительно на вкус. Тем не менее стая
подходит к нему ближе, минуя убежище человека.
Сначала волки бродили вокруг мертвого тигра с большой осторожностью.
Затем наиболее нетерпеливые из них стали обнюхивать его тело, полуоткрытую
пасть, откуда еще так недавно вырывалось горячее дыхание, и лизать кровь
его ран. Однако ни один не решился попробовать это терпкое мясо, полное
отравы, которое могли переваривать только желудки гиены и ястреба.
Внезапно раздавшиеся стоны и смех привели волков в замешательство. На
поляне, освещенные луной, появились шесть гиен. Они двигались скачущей
походкой, - кривоногие, с сильной грудью и короткими мордами. Они то
припадали к земле, то скакали, как саранча, испуская ужасное зловоние.
Силой своих челюстей они могли состязаться с тигром. Они редко
подвергались нападению: животные, питавшиеся падалью, были слабее их,
крупные хищники брезговали их зловонием. Хотя гиены и знали свое
превосходство над волками, они все же колебались: то подходили, то
отступали, издавая время от времени пронзительные крики. Наконец, пошли на
приступ всем стадом. Волки не испугались, но и не оказали сопротивления.
Уверенные в своей ловкости, они с завыванием кружились около гиен,
пускаясь на хитрости, довольные, казалось, тем, что доставляют им
беспокойство. Не обращая внимания на выходки волков, гиены с угрюмым
ворчанием накинулись на тигра. Конечно, они предпочли бы этому свежему
трупу гнилое, кишащее червями мясо, но последняя их трапеза была слишком
скудной, а присутствие волков еще больше возбуждало их жадность. Сначала
они отведали внутренностей, раздирая бока тигра своими несокрушимыми
зубами, вырвали сердце, легкие, печенку, затем - шершавый язык, который в
предсмертной агонии вывалился наружу. Это было наслаждением - наполнять
живое тело мертвечиной, знать, что оно насыщается и что не надо больше
бродить с пустым желудком, думая о добыче. Голодные волки с завистью
наблюдали их пиршество. Обманутые в своих ожиданиях, они направились к
валунам, под которыми скрывались люди. Один из волков даже просунул голову
в отверстие пещеры, но Нао с презрением ткнул его рогатиной, удар пришелся
в плечо, животное заскакало на трех лапах, оглашая воздух жалобным воем. В
ответ ему завыла вся стая. Силуэты зверей резче обозначились при свете
луны, глаза засверкали, на губах показалась пена, тонкие ноги скребли
землю. Голод становился нестерпимым, но, зная, что за камнями скрываются
существа хитрые и сильные, которых трудно одолеть, волки сняли осаду и
собрались на охотничий совет. Некоторые уселись в выжидательной позе,
вытянув морды, другие взволнованно терлись друг о друга. Старики требовали
внимания, в особенности один - большой волк светлой масти, с желтыми
зубами; его слушали, на него смотрели, его обнюхивали с уважением.
Нао не сомневался, что у волков есть свой язык, что они могут
договариваться о том, как устроить засаду, вести преследование, как
окружать добычу и делить ее между собой. Он рассматривал их с
любопытством, стараясь разгадать их планы и намерения.
Часть волков переплыла реку. Остальные разбрелись по зарослям. Слышно
было только, как остервенело трудились над тигром гиены.
Яркая луна бледнила звезды; мелкие стали совсем невидимыми, крупные
потускнели, утопая в волнах лунного света. Оцепенение охватило лес и
саванну. Лишь изредка филин бороздил голубой воздух, бесшумный на своих
мягких крыльях. С болота доносилось кваканье древесных лягушек. Летали
летучие мыши.
Волчий вой возобновился. Он слышался одновременно у реки и в глубине
зарослей. Нао догадался, что волки окружили добычу. На равнине появилось
животное, похожее на лошадь, но только с очень узкой грудью и с коричневой
полосой вдоль позвоночника. Это был джигетай. За ним гнались три волка.
Они бежали медленнее джигетая и как будто вовсе не торопились, то и дело
перекликаясь с волками, сидевшими в засаде. Вскоре высыпала и остальная
стая. Джигетай был окружен со всех сторон. Он остановился, весь дрожа,
выбирая дорогу для отступления. Пробраться можно было только на север, где
маячил всего-навсего один волк. Затравленный зверь избрал этот путь. Волк
с кажущимся безучастием смотрел на его приближение, но едва джигетай
сделал движение, чтобы обойти его стороной, волк испустил страшный вой. На
холме появились еще три волка.
Джигетай остановился с протяжным стоном. Вокруг него была смерть. Его
легкому телу негде было развернуться, чтобы избежать противника. Его
хитрость, его быстрые ноги, его сила - все сразу ослабело. Он оглянулся
вокруг и жалобно заржал, как бы умоляя о пощаде. Волки ответили ему
злобным подвыванием, еще теснее сжимая свой круг. Их глаза грозили
смертью. Волки старались сбить с толку джигетая, боясь его крепких копыт;
те, что были впереди, делали вид, будто хотят напасть на него. Но это была
хитрость, они хотели отвлечь его внимание. Круг сузился до нескольких
локтей. Джигетай решил сделать последнюю попытку. Со всех ног он ринулся
на противника. Опрокинул ближайшего волка, отбросил второго. Путь был
свободен. Перед ним открывался опьяняющий простор саванны. Но в это
мгновение сбоку на него бросился матерый самец. За ним - еще несколько
хищников. В отчаянии джигетай пустил в дело копыта. Один из нападающих
отлетел в сторону с переломанной челюстью, но остальные успели уже
вцепиться в горло джигетая. Хлынула кровь. Захрустели кости. Джигетай упал
под грудой пожиравших его живьем врагов. Нао видел, как тело джигетая,
трепеща и стеная, боролось со смертью. С радостным рычанием волки терзали
теплое мясо и пили теплую кровь, наполняя свои ненасытные желудки. Старые
волки с опаской поглядывали в сторону гиен. Без сомнения, нежное мясо
джигетая было привлекательней ядовитых останков тигра, но гиены понимали,
что волки будут драться до последнего издыхания и не отдадут добычу,
доставшуюся им с таким трудом, поэтому они безропотно довольствовались
своей участью.
...
Река текла во всей своей мощи, пробивая себе путь через гранитные
горы, через равнины, покрытые травами и деревьями, поглощая родники, ручьи
и маленькие реки.
Это для нее в складках гор скоплялись ледники, пробивались сквозь
скалы холодные ключи, для нее горные потоки размывали толщи гранитов,
песчаников, известняков, а тучи выжимали, словно губки, свои могучие
легкие, для нее подпочвенные воды спешили покинуть свои глинистые ложа.
Свежая, пенистая, стремительная там, где ее теснили берега, она на
равнинах расширялась в озера, разливалась болотами, разветвлялась вокруг
островов. Гневно ревела на водопадах, рыдала на порогах и стремнинах. Сама
полная жизни, она порождала вокруг себя неиссякаемую жизнь: в жарких
областях и в прохладных, на тучных наносных землях и на бедных, тощих
суглинках - всюду взращивала она мощные породы фиговых, оливковых и
фисташковых деревьев, тенистых сосен, каменных дубов, смоковниц, платанов,
каштанов, грабов, буков и дубов, рощи орешника, ясеня и березы, вереницы
серебристых тополей, заросли ольхи и плакучих ив.
В ее глубинах копошилось множество моллюсков, покрывшихся известью и
перламутром, плавало неисчислимое количество рыб, быстрых и медлительных,
скользили пресмыкающиеся, гибкие, как тростники, или шершавые и плотные,
как панцирь.
В зависимости от времени года над ней кружились треугольники
журавлей, выводки гусей, зеленых уток, чернявок, чирков, цапель и ржанок,
стаи ласточек, чаек и дроздов пронизывали воздух, крики аистов, лебедей,
куликов, коростелей сливались с шумом ее вод. Вороны и ястребы с высоты
облаков сторожили добычу. На острых крыльях парили соколы, над высокими
скалами плавали коршуны; филин и сова рассекали ее мрак своими бесшумными
крыльями. По ее берегам проходил гиппопотам, покачиваясь, как ствол клена;
среди ивняков, крадучись, скользили куницы, водяные крысы с головами
зайцев, пробегали пугливые стада ланей, диких козочек, легкие табуны
джигетаев и лошадей, бродили полчища мамонтов, зубров и бизонов. Носорог
погружал в ее тину свою темную тушу. Кабан ломал старые ивы, тяжело тащил
свою массу пещерный медведь, миролюбивый и грозный, в лесах рыскали
голодные пантеры, рыси, леопарды; серый медведь, тигры, львы рвали теплую
добычу; смрадный запах выдавал присутствие шакала и гиены; стаи волков и
собак пускали в ход свое лукавство и терпение, охотясь за ранеными или
сломленными усталостью животными. Около нее в изобилии водились зайцы,
полевые мыши, житники, сурки, лягушки, жабы, ящерицы, гадюки, ужи и черви;
гусеницы и личинки кузнечиков, муравьев, пчел, шмелей, мух, шершней,
бабочек, светляков, тараканов и майских жуков.

[Nestor notabilis]

 Сейчас буду читать.  
===================
Вот еще одно описание плейстоценовой биоты.
Найдите ошибки  :lol:
===================
===================

Сухой жаркий ветер степи... над серебристыми волнами ковыля дрожит раскаленное марево... черный силуэт коршуна плывет в бесконечной синеве.

Начало двадцать первого века

Южнорусская степь. Край великого евразийского коридора – тысячи километров равнины, ни деревца, ни зверя, ни крупной птицы. Суслики, ящерицы, насекомые и мелкие пичуги. Да стада овец близ поселений человека.

Воображение уносит в мир грез – оживших знаний об исконной природе нашей страны, почерпнутых уже не из жизни – всего лишь из книг...

В огромной пустоте медленно бредут стада бизонов... бесконечной серой рекой течет неисчислимый поток северных оленей... мерным, неутомимым шагом уходят к горизонту дикие верблюды... Небольшая группа огромных птиц перестает искать кузнечиков и оставшуюся зелень в высыхающей траве и с испугом оборачивается на соседей – стайка легконогой сайги в панике проносится, словно порыв ветра над землей ...  - с чего бы? - Ни один сегодняшний хищник России не способен догнать их. Однако, за летящими, как степной ураган, сайгаками промелькнула пятнистая молния. – Гепард!
Похоже, сегодня одна из этих древнейших антилоп Евразии закончит свой жизненный путь... - от рослого, на треть крупнее африканских собратьев, северного спринтера маленькой сайге трудно уйти в открытой степи.  Страусы следят за бегущими зверьми, не трогаясь с места. – Гигантские птицы не слишком боятся гепарда, бывали случаи, когда взрослый страус удачным ударом ноги ломал шею и молодому неопытному льву, что уж говорить о хрупком гепарде. Но все же хищник есть хищник, бдительность необходима.
Старый, черный бык – длиннорогий тур, предок все будущих буренок, храпит и роет копытом землю, угрожающе глядя в сторону пересыхающей реки... К воде приближается лев. Громадный одинокий лев без гривы... на задней половине тела – бледные полосы... на хвосте – нет кисточки. Странный лев.
Группа косуль длинными прыжками уносится мимо стога бурого сена к крохотному островку низкорослого леса. Обгоняя их, мчится благородный олень, но... нерешительно тормозит и, оглянувшись, поворачивает в открытую степь. Перед ним, на фоне темной зелени кустов – силуэт. Еще один олень, но какой... - На таком расстоянии он так огромен... и такие рога... каждый – с рослого мужчину, широченные лопаты раскинулись на 4 метра... Внимательно посмотрев на хищника, рогач продолжает невозмутимо общипывать ольховые ветки. Лев хромает.
Гигантский бык делает шаг вперед... На высоте двух метров над степной травой могучие мышцы его загривка сжимаются в стальные узлы. У матерого самца скверное настроение – стада красновато-рыжих длиннорогих коров с полосой вдоль хребта еще не пришли, и могучие инстинкты продолжения рода, древние, как сама Земля, не находят выхода... Его мучает жажда... И тут эта хромая кошка!
Наливаются кровью черные глаза, из-под копыт летит ком земли, длинная, узкая голова с огромными рогами клонится вниз и вздымается вновь - замершую тишину прорезает низкий вибрирующий рев. В желтом взгляде исполинской кошки мелькает зелень – знак страха и злобы – и уши прижимаются к огромному черепу. Теплой костью блеснули влажные клыки. Над равниной прокатывается рык. Скрещение взглядов, кажется – воздух запылает от ярости – и... бык атакует.
В небо взмывает сумасшедший смех – за нарастанием драмы наблюдают внимательные, оценивающие глаза. Старая самка, вожак клана, дала сигнал – безумное хихиканье переходит в многоголосый визг, в сухой траве позднего лета мелькают горбатые тени... При любом исходе битвы клану теперь будет, что есть. Кто бы ни погиб в схватке у водопоя – ни от могучего тура, ни от гигантского льва не останется даже костей...
В отдалении, на гребне холма, нерешительно застыло стадо овцебыков. Спокойные, миролюбивые звери шли издалека, устали, жаждут окунуться в прохладную влажную тень у реки ... длинная косматая черная шерсть летом – сущее наказание, хотя зимой – без нее не выжить. Жарко, ужасно хочется пить, но к водопою только один спуск, и от него несет запахом крови и вонью гиен...
Однако... рыскающие внизу рослые мохнатые твари с щетинистой шкурой и тяжелыми челюстями падальщиков внезапно смолкают. Двенадцать пар нахальных, смолянисто-черных глаз испуганно поворачиваются к низкой гряде северных холмов.
Над землей поднимается гул. И вдруг – в небо взлетает звенящий переливчатый вой – волки! Загонная охота. – И гиены, сгорбившись, опустив между ног куцые хвосты, цепочкой быстро уходят на юг, к пещерам...
По далеким холмам с востока зазмеилась подвижная, словно ртуть, огненно-рыжая полоска. Течет, перехлестывая через камни и осыпи, перемахивает через узкие расщелины... Ветер доносит странный, резкий запах... - На перерез приближающимся стадам стремительно движется гигантская стая некрупных, тявкающих и повизгивающих зверей.
Красные волки. Живущие в холодных горах, пушистые, как лисы, низкорослые, но ловкие и прыгучие, словно дикая кошка, выносливые и бесстрашные, не знающие поражений в схватках, когда они в стае - эти горные хищники часто пользуются плодами чужого труда, отнимая добычу даже у тигров и одиноких львов, а в бескормицу – они нападают и на самих царственных кошек.
Их дальние родственники, настоящие волки северных равнин, живут парами или небольшими группками и только зимой собираются в стаи по 6-8 голов и тяжко трудятся, чтобы добыть еду. Но горные хищники не таковы – эти охотятся ордами до полусотни голов, и мало кто может противостоять такой силе или уйти от нее... Вот и в этот раз - не напасть на испуганных северными волками и неосторожно приблизившихся к опасным нагорьям степных копытных они просто не могли. А немногочисленных высоконогих серых загонщиков, гнавших свою добычу издалека через бескрайнюю степь – им ли бояться! Красные волки перехватывают отделившийся в попытке спастись табунок...
Мелкие группы травоядных, спугнутые появлением огромной кошки, давно исчезли. Лишь громадный черный бык, хрипло дыша, стоит у воды. С губ падает кровавая пена, горло и брюхо исполосованы когтями. Позади, в месиве из истоптанной грязи, травы и крови лежит лев. Бык припадает на колени, тянется к воде.... Но нарастающий гул переходит в громовой топот копыт – бегут великие кочевники северных степей.
Косяки куланов и лошадей перехвачены во время долгого похода от Великих Льдов на юг, к жарким степям малоснежного Прикубанья. Спугнутые неутомимыми преследователями, сбитые в плотную массу умелыми действиями стаи сотни диких лошадок мчатся к обрывам, словно живой сель. – Не стой на дороге!
Замерший в испуге тур с трудом поднимается и, пошатываясь, уходит. Раздается громкий возмущенный храп – неподвижный стог побуревшего сена у реки внезапно поворачивается – заросший бурой косматой шерстью носорог поднимает голову, узкие ноздри втягивают воздух, два гигантских рога грозными серпами вздымаются над кустиками полярной березы. До этих пор даже не взглянувший на кровавую баталию у водопоя, он тяжелой трусцой убирается подальше.
В сотне метров отсюда, на поваленном стволе высохшей сосны гаснут два озерца холодного света. Ледяные глаза «духа ночи» отворачиваются от сцены, за которой он наблюдал с презрительным равнодушием. – Леопард одним плавным прыжком соскакивает с валежины и беззвучно растворяется в зарослях низкорослых деревьев...
Лишь два силуэта на предвечернем горизонте остались неколебимы, как камни. Та же самая драма – узкий подход к удобному месту и спор за главенство у водопоя, только актеры иные. Далеко, у излучины полуживой реки. Друг напротив друга. Гигантский мохнатый слон и ... какой-то странный зверь... Похож на носорога, но не носорог... – Размеры! Слон – чуть выше, но его противник – длиннее и тяжелее. Одинаковая бурая шерсть обоих длинными космами развевается по ветру. Закрученные исполинскими кольцами бивни мамонта подняты для атаки, но хобот сжат в плотную спираль – владыка Севера явно не знает, как поступить. Напротив него – острие единственного двухметрового рога его неподвижного противника. Ни звука. Наконец, мамонт пятится. Чудовищных размеров носорог-эласмотерий медленно проходит к воде.

Куланы, лошади, бизоны... красные волки,  страусы... львы... гепарды... носороги... мамонты...  Призраки ... Игра воображения...  
Русская степь. Сотню веков назад.

[Gilgamesh]

У меня тоже под рукой кусочек есть:
"На необъятных равнинах Поднепровья, Поволжья и Южной Сибири тут и там паслись сотенные косяки лошадей и ослов. Местами, в березовых и осиновых перелесках широких луговых пойм, колыхались бурые копны небольших стад мамонтов, приземистые туши одиночных эласмотериев и носорогов. По опушкам приречного тальника кормились большерогие и благородные олени. Вдали, в мареве открытых водораздельных пространств сухой степи, медленно проплывали уродливые фигуры мохнатых верблюдов и темнели живые массивы кочующих тысячных стад бизонов. Суслики и сурки светлыми столбиками возникали из-под земли и вдруг с тревожным свистом исчезали, когда близко проносилась тень орла, пробегала лисица или раздавался топот стайки сайгаков, преследуемых волками. Близ полувысохшего озерца над почерневшим остовом старого бизона трудились пятнистые пещерные гиены, в то время как насытившееся семейство пещерных львов безмятежно отдыхало в тени одиночной ракиты. Блаженный покой теплого сезона сменялся тревогами и временной бескормицей суровых зим. Тогда при снежных буранах все живое искало защиты в дубравах, в березовых колках, в степных балках и в распадках среди холмов. Вёснами случались катастрофические разливы - половодья - и долины рек надолго превращались в холодные моря, в которых гибли застигнутые паводком сотни и тысячи крупных животных"

Текст Шурика из Рони старшего. Несторов текст не опознал. Шукаю ашипки.

[Gilgamesh]

Плюхи для Рони

"Дальше снова тянулись поля, усеянные цветущими
мальвами, шиповником, васильками, красным клевером и кустарниками."
Шиповник - тоже кустарник. Его присутствие в степи сомнительно, я могу ошибаться.

"волками и собаками"
Отдельно?! У Рони свободноживущие собаки и в других местах встречаются, но это неправильно.

"стада лосей"
Гхм... В степи, значит. В общем, для широколобого паолуоткрыттые местообитания предполагаются. Но _стада_? Они кормовые-зимовочные агрегации образуют, но чтоб бегать стадом - это едва ли.

"бродил серый медведь "
Имеется в виду гризли. В полуоткрытых ландшафтах, в принципе, возможны (сейчас бурые в Гоби живут), но это не правило, конечно.

"кабан"
Нетипичное для ландшафта животное.

"его клыки рыли землю"
Это резцы.

Семейными группами у слонов и зубров руководят самки. Взаимная агрессия между зубрами и мамонтаами практически необъяснимая, наверно, паслись на конопле.

"В лесу водились гиены...даже львы-великаны"
Эк их занесло.

"гиена жили здесь под его защитой, любая добыча становилась его собственностью, стоило только ему пожелать; ни одно живое существо не осмеливалось восстать против него."
Гиены смеялисъ над самоуверенностью тигры.

========================================
Плюхи для Нестора (аффтарский текст?)

"Группа косуль"
Как с лосями и кабаном в предыдущем фрагменте - можно, но лучше обойтись.

" стога бурого сена"
Стоп, стоп, стоп. Колхозники накосили? Или Гигантские пищухи-сеноставки? Нет, стог идет в 21 век.

"Леопард одним плавным прыжком соскакивает с валежины и"
...шустро мигрирует из степей куда подальше, не место ему здесь, ох не место. Красные волки тоже издалека приперлись, но им простительно, они жили в холодных горах и предгорьях, обрамляющих Степь с юга.

[shuric]

Помимо бредовой драки быков со слонами, меня у Рони резануло
" По ее берегам проходил гиппопотам, покачиваясь, как ствол клена;
среди ивняков, крадучись, скользили куницы, водяные крысы с головами
зайцев, пробегали пугливые стада ланей, диких козочек, легкие табуны
джигетаев и лошадей, бродили полчища мамонтов, зубров и бизонов. "

В сравнительно умеренном (как видно из описания) климате живет бегемот! Не очень понятно сосуществование зубров с бизонами - они же свободно скрещиваются.

"Его хобот
схватывал и измерял предметы, его клыки рыли землю, в его жилах текла
ярко-красная кровь; без сомнения, он обладал более ясным сознанием, чем,
скажем, наши ручные слоны, сознание которых притуплено длительной неволей. "

Почему мамонт умнее "наших ручных слонов" непонятно.

"В нем (в лесу) можно было встретить тигра, желтого льва,
леопарда, лесного человека, который жил уединенно с несколькими самками,
более сильный, чем обыкновенные люди"

Кто такой лесной человек? Животное типа гориллы? Так для него холодно.

"В лесу водились гиены, волки,
кабаны, лани, козы, муфлоны"

Откуда муфлоны в лесу?

Что Рони нужно поставить в большой + прекрасно передано великолепие и богатство плейстоценовой жизни.

У NN и Гильгамеша найти ошибки не смог.

[Nestor notabilis]

:lol:
У Рони просто очень много закидонов и плохое знание предмета. Вернее хорошее - на уровне 19 века.

Косяк номер раз: если речь идет о Европе - там не было тигра (кроме одной-единственной совершенно непонятной находки из южных районов). Если об Индии - там не было пещерного льва.

И другие косяки: понятно, что если рядом обитают мамонты, лошади и бизоны, то "полчища" будут у последних, ну, максимум, у вторых, но не у первых.
"Клыками" мамонт землю рыть не мог, т.к. у него клыков нет.
А также потому, что его резцы загнуты в кольцо и максимум, что он мог ими сделать - это прогладить землю и траву, но уж не раскопать ее.
Интеллект слона выше, чем был у мамонта по одной простой причине - слон выживал рядом с человеком вплоть до 19 века нашей эры и появления сильного огнестрельного оружия, хотя на него сотни тысяч лет ведется охота, а мамонт погиб, не сумев адаптироваться к революции охотников верхнего палеолита.
"Зубры" рядом с "бизонами" бродить не могут, тк. это один и тот же вид.
У джигетая не узкая, а нормальная грудь. Это у лошади она здоровая, как бочка.

В лесу меня убили не столько муфлоны, сколько горные козы  :!:  и львы  с гиенами :!:

Что касается "лесного человека" - может Рони имел в виду "лесного-человека" - "оранг-утана"? Но тогда это и правда сюр. В Индии-то он жил, но вот в Европе... Да еще и в плейтоцене, когда зимой снег падал...
А если не оранг, то кто? - Яванский питекантроп еще попадает под описание, или массивные австралопитеки Африки. Похоже, ни то, ни другое в виду не имелось.
Если же он говорит о европейских гейдельбергенцах - так это, изините, отнюдь не "тихий житель лесной чащи". Это были групповые, шумные и, надо полагать, достаточно свирепые твари, активно осваивавшие весь континент и при том еще и огнем прекрсно владевшие.
Короче, косяк.

Шурик,
Вообще, судя по описанию фауны, речь идет о среднем плейстоцене, тыщ 500 назад, где-то в Индии либо в Южной Европе. - Тогда природа в целом нормальная и логичная, включая и бегемотов (они жили в Италии вплоть до пика Вюрмского оледенения 30 тыс лет назад. В италии даже сегодня Т может опускаться ниже нуля и выпадать глубокие снега. Незадолго до этого пика, когда популяция бегемотов была еще здоровой, там было, думаю, куда холоднее. Бегемот ведь пастбищное животное, на влажных лугах Европы по берегам рек и зимой и летом должно было быто огромное количество кормов, сухих и свежих. Холода с таким слоем сала и жира не бегемоту бояться, а тонкий лед - под тушей в 3 тонны проломится.
Не вижу больших проблем для них в обитании на территории какой-нибудь Испании или Британии и сегодня, честно говоря.
Муфлоны - вполне лесной зверь, если их не преследует человек. Они, европейские горные бараны (и вообще любые горные бараны, кроме Сибирского толсторога) - занимают промежуточное по специализации положение между полностью лесными оленями и полностью скальными козами и сернами. Ниша горного барана реально - это альпийские луга и верхний пояс горных лесов, включая и довольно пологие холмы и низкогорья со скалами и отстоями от волков. Они ведь не даром совершенно спокойно спускаются на лесные подкормочные станции вместе с благородным оленем в Альпах - там, где их не стреляют и нет постоянной угрозы нападения быстрого хищника среди деверьев. Т.к. в Еропе вообще нет никаких хищников - бараны свой экопотенциал с радостью реализуют. (в отличие от серны, которая со скал не спускается никогда).

===================================
===================================
Гильгамеш, угу, аффтарский.
Пасиб за комменты.
С косулями косяк, я забыл, что они группы образуют только зимой. Насчет выхода в степную зону - это вполне реально, если посмотреть на поведение косули в Европе сегодня или в сибирской лесостепи вчера.

Леопард - нет? - А почему? Костей леопарда за пределами горных систем в Евразии не найдено? В Африке-то он живет по всему материку от гор Заира до плоских как стол равнин Кении и Юар...

Стог сена - да, согласен. А чем бы его заменить? Так, чтобы сперва было непонятно, что это круглая и большая попа пасущегося носорога сзади, заросшая мохнатой бурой шерстью? Может, круглой кроной вывороченного каштана?  
Вообще, я просто попытался впихнуть в три абзаца ВСЕ, что у нас жило.  :lol:  В итоге получилась перегруженная солянка. Раньше, там был только пещерный лев и тур, да стая гиен. А в конце - мамонт с эласмотерием и звуки волчьей охоты на куланов и убегающий шерстистый целодонт.

[shuric]

:lol:

Стог сена - да, согласен. А чем бы его заменить? Так, чтобы сперва было непонятно, что это круглая и большая попа пасущегося носорога сзади, заросшая мохнатой бурой шерстью?

Холм поросший длинной жухлой  травой. А лучше вообще это уберите - зад носорога трудно спутать с неживым обьектом.

Лесной человек подошел бы под неандартальца, но тот жил в горах, а не в лесу.

[Nestor notabilis]

Не очень уверен в корректности сопоставления "лесного человека" по Рони, и любых видов Хомо, кроме эректусов юго-восточной Азии. - Здесь возникает ощущение жителя леса вроде гориллы. А все хомо были галдящими и активными/агрессивными существами. Может быть, неандер помолчаливее - но у него слишком высокий уровень культуры для "лесного человека". (Хотя в лесу он, как я понимаю, тоже мог жить, по крайней мере летом и в пределах досягаемости пещер).

[Gilgamesh]

"Косяк номер раз: если речь идет о Европе"
В этой дилогии Рони деликтно обтек географические привязки, единственный ориентир - во второй части ("Пещерный лев") герои по длинющей пещере через горы переправляются в ландшафт, напоминающий Индию, но т.к. таких пещер не бывает, чтоб через все гималаи или Памир, то приходится абстрагироваться от географии.

"А если не оранг, то кто? - Яванский питекантроп еще попадает под описание, или массивные австралопитеки Африки"
Ауу! Когда первых австралопитеков нашли? Вот именно. А этой книжкой ещё И.Ефремов в детстве вдохновлялся, в то время представления о систематике гоминид были весьма фантастичны. В книге описано, если не ошибаюсь, 5 видов человекоподобных, живших _параллельно в одной географической стране_ (разных провинциях). В авнтовской энциклопедии "Биология" есть (или была в старом издании) умиление по поводу сопоставления существ, созданных Рони с австралопитеками, габилисами, гигантопитеками. Он и слов таких не знал.

"Насчет выхода в степную зону - это вполне реально,"
В принципе - да. Но, по большому счету, они заместили в фаунах северных оленей и сайгаков

"Костей леопарда за пределами горных систем в Евразии не найдено?"
На Русской равнине и в Сибири не отмечен.

"круглая и большая попа"
Какая красота. Можно было звукоподражанием продемонстрировать, но это антиэстетично. Видел как-то перевозку стога сена мотоприцепом. Когда транспорт скрылся за дорожной насыпью, это очень здорово смахивало на бегущего мамонта.

[shuric]

""Костей леопарда за пределами горных систем в Евразии не найдено?"
На Русской равнине и в Сибири не отмечен. "

В исторических источниках вроде как есть упоминания о леопарде. Андроник Комнин будучи в изгнании на Руси на них охотился.

[Nestor notabilis]

Какая красота. Можно было звукоподражанием продемонстрировать, но это антиэстетично. Видел как-то перевозку стога сена мотоприцепом. Когда транспорт скрылся за дорожной насыпью, это очень здорово смахивало на бегущего мамонта.

- Так вот именно! Именно на стог перегнившего прошлогоднего сена, я предполагаю, неподвижно стоящий носорог сзади и должен был быть похож...

"Насчет выхода в степную зону - это вполне реально,"
В принципе - да. Но, по большому счету, они заместили в фаунах северных оленей и сайгаков

- Упс. А вот это уже мой косяк, да какой грубейший... ух. Пасибо за замечание о замещениях, Гильгамеш.  

По леопарду... - обадеть... Ничего себе... Т.е. в Евразии - он жил ТОЛЬКО в горах/нагорьях/холмах?
И даже не заходил в леса Европы - вот это да. Ну, пусть не леса, а ленточные перелески плейстоцена, но ведь фауна богатейшей была там... кто же выбивать-то мог? Обилие конкурентов при глубоком снеге и отсутсвие надежных убежищь для детенышей?

[shuric]

Вот можете еще здесь поискать ошибки (палеолитическая Амрика):

Как зелена и сочна трава, и как она доходит нам до  колен.
Она  предоставляет  пастбище  для  жующих  побеги  и  траву.  Но  она  также
достаточно высока, чтобы скрыть  зверей,  кормящихся  травоядными.  Так  что
берегись! В траве рыщут равнинная пума, страшный волк,  полосатая  охотничья
собака и гигантская ласка. И потом, есть Фелис, Атрокс,  которого  называют
жестким львом. ...

Повсюду паслись огромные стада бизонов - тот мелкий вид, который до
сих пор известен в Северной Америке, и гиганты, вымершие в американских
прериях примерно десять тысяч лет назад. В отдалении маячили огромные
серые туши мастодонтов и мамонтов с изогнутыми бивнями. В траве паслось
несколько гигантских существ, чьи большие головы сгибались вниз под
тяжестью многочисленных шишковатых рогов и загнутых клыков, которые
выступали из ороговевших губ. Ужасные волки высотой по грудь человеку
крались за стадом бизонов, ожидая, когда какой-нибудь детеныш отобьется от
матери. Чуть дальше, в зарослях высокой травы, можно было  заметить огромное
девятисотфунтовое тело в черную и желтовато-коричневую полоску. Это
прятался "фелис атрокс" - безгривый лев. По всей видимости, он хотел утащить детеныша мамонта у зазевавшейся мамаши или, возможно, затеял охоту на одну из многочисленных
антилоп, которые паслись поблизости.
В небе кружили ястребы и канюки. Нечеткий клин уток, пролетев над
головой, с криком направился к рисовым болотам в горах.
Навстречу двигалось стадо неуклюжих длинношеих существ,
которые чем-то напоминали дальних родственников верблюдов - что, впрочем,
соответствовало действительности. С ними шли несколько тонконогих
верблюжат, и именно их надеялась умыкнуть стая ужасных волков, выжидавшая
момент, когда взрослые самцы потеряют бдительность.
Жизнь и обещание смерти царили везде. Вдали промчалось стадо диких лошадей,
ведомое великолепным чалым жеребцом.

[Nestor notabilis]

В траве рыщут равнинная пума, страшный волк, полосатая охотничья
собака и гигантская ласка. И потом, есть Фелис, Атрокс, которого называют
жестким львом

- "Трудности перевода", Шурик? Похоже на творчество автомата  
Американский/пещерный лев - уже не Felis, а, естественно, Panthera.
Что за изобретение "равнинная пума" и "полосатая охотничья собака"? - Откуда известна окраска собаки, вымершей в плейстоцене? У современных псовых полос нет вообще ни у кого, во всем семействе. И кто был у нее охотником?

несколько гигантских существ, чьи большие головы сгибались вниз под
тяжестью многочисленных шишковатых рогов и загнутых клыков, которые
выступали из ороговевших губ.

-  :?:  миоценовые динохиусы? В плейстоцене?

Ужасные волки высотой по грудь человеку

- были высотой с кавказскую овчарку максимум. Обычно - ниже обыкновенного серого волка (более короткие лапы).

крались за стадом бизонов, ожидая, когда какой-нибудь детеныш отобьется от матери.

- Возможно, но, мне кажется, не очень вероятно. Они занимали нишу пятнистой гиены и были скорее падальщиками/грабителями чужой добычи, чем охотниками.

Нечеткий клин уток, пролетев над головой, с криком направился к рисовым болотам в горах.

- утки летят молча. Рисовые болота в горах  :?:  - Это палеоиндейцы научились у вьетнамцев будущего делать терассно-заливные поля? Прямо на скалах? И рядом с ледниками? - Круто!

[Alexy]

В исторических источниках вроде как есть упоминания о леопарде. Андроник Комнин будучи в изгнании на Руси на них охотился.

Если не ошибаюсь, это было в Галицком княжестве (Прикарпатье) ?

[shuric]

В исторических источниках вроде как есть упоминания о леопарде. Андроник Комнин будучи в изгнании на Руси на них охотился.

Если не ошибаюсь, это было в Галицком княжестве (Прикарпатье) ?

Совершенно верно.