Ваши вопросы Экспертам портала АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ

[Alexeyy]

Это Вы бы тоже назвали бы парной семьёй (описание половых отношений у абориген Австралии):
  "Аборигены терпимо относились к внебрачному сексу, если не нарушались запреты кровного родства. Женщины и мужчины, состоящие в браке, нередко заводили романы на стороне. Особенно страдали престарелые мужья. Молодые жены то и дело изменяли им с жаждущими ласк юношами. Патриарх мог побить неверную жену и слегка ранить копьем обидчика, а тот должен был это стерпеть, но серьезная рана вызывала всеобщее осуждение.
  Располагаясь на ночлег, пожилой мужчина клал одну или две самых молодых жены возле себя, а прочими женами жертвовал – располагал снаружи по окружности и деликатно не замечал происходящего там." (http://mirror7.ru.indbooks.in/?p=247953 )?

Вот, подробнее, о процессе вымирания группового брака и перерождения его в парный в Австралии:
"Брачные классы представляли собшо. организацию группового брака в том смысле, что между членами определенных брачных классов были возможны брачно-половые отношения. Но эта возможность далеко не всегда превращалась в действительность. У племени камиларои, например, все мужчины брачного класса (секции) Кумбо считались потенциальными мужьями всех женщин брачного класса (секции) Мури. Но это лишь теоретически. На практике же эти брачные права реализовались лишь в особых редких случаях. Мужчина Кумбо получал из числа женщин Мури лишь одну или двух в жены. С остальными он мог вступать в связь только изредка, по слз^чаю какого-нибудь общеплеменного сборища или праздника, по случаю заключения мира после войны, ко!да по обычаю устраивался обмен женами, и т. п. Так обстояло дело и у большинства других племен.
Таким образом, групповой брак, сохранялся у австралийцев, в сущности, лишь в виде пережитков. Пережитками его были, во-первых, сама система брачных классов, во-вторых, обычаи обмена женами и внебрачных половых отношений во время общественных сборищ и праздников, Но у отдельных племен описаны еще и особые обычаи, являющиеся прямыми остатками группового брака. Таковы обычаи пиррауру у племени диери и пираунгару у арабана.
У этого последнего племзни каждый взрослый мужчина обычно имел одну или изредка двух-трех женщин, которые жили с ним вместе как его индивидуальные жены. Но помимо этого он получал как бы дополнительные брачные права на некоторое число женщин — непременно из числа тех, которые находились с ним в определенных родственных отношениях, как потенциальные жены. Эти «добавочные жены» назывались его пираунгару,— этим же словом называли и жены своего мужа. Но эти же женщины могли стать пираунгару и других мужчин. Так создавались целые брачные группы мужчин и женщин. Они жили обычно вместе, и дети считались как бы их общимщ. Но внутри группы пираунгару выделялись все же отдельные брачные пары: каждый мужчина сохранял преимущественные, хотя и не исключительные, права на свою индивидуальную жену. Хотя Спенсер и Гиллен и заявляют весьма решительно, что «индивидуальный брак не существует ни по имени, ни на практике среди племени урабунна», но это не совсем точно, ибо сами же исследователи говорят о наличии рядом с групповыми женами также и индивидуальных.
Сходный обычай описан Хауиттом у диери. У них мужчина вступал сначала в индивидуальный брак типпа-малку, а затем старики или предводители, при помощи особой торжественной и публичной церемонии, назначали ему добавочных жен—пиррауру.Число жен пиррауру у мужчины могло быть разным и отчасти зависело от его возраста и социального веса: у влиятельного старика или вождя их могло быть более десяти, да еще соседние и дружественные племена давали ему в знак почета дополнительных пиррауру. Пиррауру какого-нибудь человека могли быть сестрами его жены типпа-малку; нередко эти отношения возникали в результате взаимного обмена женами между братьями. В то же время женщины ревновали и были недовольны, когда их мужья обзаводились новыми дир- рауру. Во всяком случае жена типпа-малку пользовалась всеми преимуществами перед женами пиррауру, и когда все жили в одном стойбище, она спала ближе к мужу. Брачные отношения между пиррауру реализовались обычно лишь в случае отлучки одного из супругов типпа-малку." (http://lib7.com/narody-avstralii-i-okeanii/5-gryppovoi-brak.html)

[Gundir]

Все да не все: даже для Геродота, искушённого знанием античной свободы сексуальных нравов, такое поведение было просто диким жуть как, да приправленное обилием кровнородственного смешения.

Видите ли, в чем дело. Это общее место. описывающее не свой народ, как "дикий", живущий не правильно. Не так кушающий, не так женящийся. Возьмите ПВЛ, там, кроме полян, все живут "зверинским обычаем", жен умыкают у воды, жрут все "нечистое" и так далее. Это картинка мира, где своя деревня - это "культура", а все за околицей - это "природа". У чужих всегда нет "правильного, человеческого" поведения. Они варвары

[Gundir]

Аборигены терпимо относились к внебрачному сексу

Я сейчас на знакомых оглядываюсь, они тоже терпимо))). Так это еще при том, что мы наследники норм христианского отношения к браку. Нам попросту вколачиваемое христианством отношение кажется нормальным

[Gundir]

Речь веду о тенденции. Вы же замечаете тенденцию, что чем дальше вглубь веков, тем свобода сексуальных нравов - выше или не замечаете этой эволюции?

Я эволюцию не отрицаю. Я отрицаю, то, что она заключалась в переходе из "начального состояния " - промискуитета, в "конечное состояние" - парную семью. Это ложная картинка

[Alexeyy]

Аборигены терпимо относились к внебрачному сексу

Я сейчас на знакомых оглядываюсь, они тоже терпимо))). Так это еще при том, что мы наследники норм христианского отношения к браку. Нам попросту вколачиваемое христианством отношение кажется нормальным

Ну, наверняка же, у этих знакомых это терпимое отношение имеет такие границы, что нарушается не через каждые несколько дней? Вы, действительно, не видите принципиальной разницы с описанным выше реликтовым примером аборигенов Австралии, когда даже были общие дети у общих жён и мужей (это не говоря о празднествах на которых устраивались массовые "пиршества" свободной любви, которые от современного человека очень далеки)?

[Alexeyy]

Речь веду о тенденции. Вы же замечаете тенденцию, что чем дальше вглубь веков, тем свобода сексуальных нравов - выше или не замечаете этой эволюции?

Я эволюцию не отрицаю. Я отрицаю, то, что она заключалась в переходе из "начального состояния " - промискуитета, в "конечное состояние" - парную семью. Это ложная картинка

Я нигде и не утверждал, что на нынешней парной семье эволюция семьи закончилась.
  Вы уходите от дискутируемого вопроса дискуссия по которому началась в ответ на Ваше утверждение, что парная семья лучше всего описывает имеющиеся данные.
  Так, значит, Вы теперь признаёте, что это не так?

[Gundir]

Ну, наверняка же, у этих знакомых это терпимое отношение имеет такие границы, что нарушается не через каждые несколько дней? Вы, действительно, не видите принципиальной разницы с описанным выше реликтовым примером аборигенов Австралии, когда даже были общие дети у общих жён и мужей (это не говоря о празднествах на которых устраивались массовые "пиршества" свободной любви, которые от современного человека очень далеки)?

У всех есть свои границы. И чужие кажутся "дикими", а свои "правильными". Общее место этнологии.

[Gundir]

Я нигде и не утверждал, что на нынешней парной семье эволюция семьи закончилась.
  Вы уходите от дискутируемого вопроса дискуссия по которому началась в ответ на Ваше утверждение, что парная семья лучше всего описывает имеющиеся данные.
  Так, значит, Вы теперь признаёте, что это не так?

Ну, это не я придумал, это я вычитал. Вот , как описывает Марков концепцию Лавджоя:

Большинство гипотез о путях и механизмах антропогенеза традиционно крутятся вокруг двух уникальных особенностей людей: большого мозга и сложной орудийной деятельности. Оуэн Лавджой принадлежит к числу тех антропологов, которые полагают, что ключом к пониманию нашего происхождения являются не увеличенный мозг и не каменные орудия (эти признаки появились в эволюции гоминид очень поздно), а другие уникальные черты «человеческой» эволюционной линии, связанные с половым поведением, семейными отношениями и социальной организацией. Эту точку зрения Лавджой отстаивал еще в начале 1980-х годов. Тогда же он предположил, что ключевым событием ранней эволюции гоминид был переход к моногамии, то есть к образованию устойчивых брачных пар (Lovejoy, 1981). Это предположение затем многократно оспаривалось, пересматривалось, подтверждалось и отрицалось (Бутовская, 2004)[20].

Новые данные по ардипитеку укрепили доводы в пользу ведущей роли изменений социального и полового поведения в ранней эволюции гоминид. Изучение ардипитека показало, что шимпанзе и горилла — не лучшие ориентиры для реконструкции мышления и поведения наших предков. До тех пор пока самой древней из хорошо изученных гоминид оставалась Люси, еще можно было допустить, что последний общий предок человека и шимпанзе был в целом похож на шимпанзе. Арди в корне изменила эту ситуацию. Стало ясно, что многие признаки шимпанзе и горилл являются сравнительно недавно приобретенными специфическими особенностями этих реликтовых приматов. У предков человека этих признаков не было. Если сказанное верно для ног, рук и зубов, то вполне может быть верно и для поведения и семейных отношений. Следовательно, мы не должны исходить из убеждения, что социальная жизнь наших предков была примерно такой же, как у нынешних шимпанзе. Отставив в сторону шимпанзе, можно сосредоточиться на той информации, которую дает ископаемый материал.

Лавджой придает большое значение тому факту, что самцы ардипитека, как уже говорилось, не имели крупных клыков, которые могли бы, как у других обезьян, постоянно затачиваться о коренные зубы нижней челюсти и использоваться в качестве оружия и средства устрашения самцов-конкурентов. Уменьшение клыков у более поздних гоминид — австралопитеков и людей — раньше пытались интерпретировать либо как побочный результат увеличения моляров (коренных зубов), либо как следствие развития каменной индустрии, которая сделала это естественное оружие излишним. Давно уже стало ясно, что клыки уменьшились задолго до начала производства каменных орудий (около 2,6 млн лет назад). Изучение ардипитека показало, что уменьшение клыков произошло также задолго до того, как у австралопитеков увеличились коренные зубы (что было, возможно, связано с выходом в саванну и с включением в рацион жестких корневищ). Поэтому гипотеза о социальных причинах уменьшения клыков стала выглядеть более убедительной. Крупные клыки у самцов приматов — надежный индикатор внутривидовой агрессии. Поэтому их уменьшение у ранних гоминид, скорее всего, свидетельствует о том, что отношения между самцами стали более терпимыми. Они стали меньше враждовать друг с другом из-за самок, территории, доминирования в группе.

Для человекообразных обезьян в целом характерна так называемая K-стратегия[21]. Их репродуктивный успех зависит не столько от плодовитости, сколько от выживаемости детенышей. У человекообразных долгое детство, и на то, чтобы вырастить каждого детеныша, самки тратят огромное количество сил и времени. Пока самка выкармливает детеныша, она не способна к зачатию. В результате самцы постоянно сталкиваются с проблемой нехватки «кондиционных» самок. Шимпанзе и гориллы решают эту проблему силовым путем. Самцы шимпанзе объединяются в боевые отряды и совершают рейды по территориям соседних группировок, пытаясь расширить свои владения и получить доступ к новым самкам. Гориллы-самцы изгоняют потенциальных конкурентов из семьи и стремятся стать единовластными хозяевами гарема. Для тех и других крупные клыки — не роскошь, а средство оставить больше потомства. Почему же ранние гоминиды отказались от них?

Еще один важный компонент репродуктивной стратегии многих приматов — так называемые спермовые войны. Они характерны для видов, практикующих свободные половые отношения в группах, включающих много самцов и самок. Надежным индикатором спермовых войн являются большие семенники. У горилл с их надежно охраняемыми гаремами и одиночек-орангутанов (тоже закоренелых многоженцев, хотя их подруги обычно живут порознь, а не единой группой) семенники относительно небольшие, как и у людей. У сексуально раскрепощенных шимпанзе семенники громадные. Важными индикаторами являются также скорость производства спермы, концентрация в ней сперматозоидов и наличие в семенной жидкости специальных белков, создающих препятствия для чужих сперматозоидов. По совокупности всех этих признаков можно заключить, что в эволюционной истории человека регулярные спермовые войны были когда-то, но уже давно не играют существенной роли.

Если самцы ранних гоминид не грызлись друг с другом из-за самок и не ввязывались в спермовые войны, значит, они нашли какой-то иной способ обеспечивать себе репродуктивный успех. Такой способ известен, но он довольно экзотический — его практикуют лишь около 5 % млекопитающих. Это моногамия — формирование прочных семейных пар. Самцы моногамных видов, как правило, принимают активное участие в заботе о потомстве.

Лавджой полагает, что моногамия могла развиться на основе поведения, встречающегося у некоторых приматов, в том числе (хотя и нечасто) у шимпанзе. Речь идет о «взаимовыгодном сотрудничестве» полов на основе принципа «секс в обмен на пищу». Такое поведение могло получить особенно сильное развитие у ранних гоминид в связи с особенностями их диеты. Ардипитеки были всеядными, пищу они добывали как на деревьях, так и на земле, и их диета была намного разнообразнее, чем у шимпанзе и горилл. Нужно иметь в виду, что у обезьян всеядность не является синонимом неразборчивости в еде — как раз наоборот, она предполагает высокую избирательность, градацию пищевых предпочтений, рост привлекательности некоторых редких и ценных пищевых ресурсов. Гориллы, питающиеся листьями и фруктами, могут позволить себе лениво блуждать по лесу, перемещаясь всего на несколько сотен метров в день. Всеядные ардипитеки должны были действовать энергичнее и преодолевать гораздо большие расстояния, чтобы раздобыть что-нибудь вкусненькое. При этом возрастала опасность угодить в зубы хищнику. Особенно тяжело было самкам с детенышами. В таких условиях стратегия «секс в обмен на пищу» становилась для самок очень выигрышной. Самцы, кормившие самок, тоже повышали свой репродуктивный успех, поскольку у их потомства улучшались шансы на выживание.Если самцы древних гоминид взяли за правило носить пищу самкам, то со временем должны были развиться специальные адаптации, облегчающие такое поведение[23]. Добытые лакомые кусочки нужно было переносить на значительные расстояния. Это непросто, если ходишь на четвереньках. Лавджой считает, что двуногость — самая яркая отличительная черта гоминид — развилась именно в связи с обычаем снабжать самок продовольствием. Дополнительным стимулом могло быть использование примитивных орудий (например, палок) для выковыривания труднодоступных пищевых объектов.

Изменившееся поведение должно было повлиять и на характер социальных отношений в группе. Самка была заинтересована прежде всего в том, чтобы самец ее не бросил, самец — чтобы самка ему не изменяла. Достижению обеих целей отчаянно мешала принятая у самок приматов манера «рекламировать» овуляцию, или время, когда самка способна к зачатию. Такая реклама выгодна, если социум организован как у шимпанзе. Но в обществе с преобладанием устойчивых парных связей, развившихся на базе стратегии «секс в обмен на пищу», самка абсолютно не заинтересована в том, чтобы устраивать своему самцу долгие периоды воздержания (кормить перестанет или вовсе к другой уйдет, подлец!). Более того, самке выгодно, чтобы самец вообще никак не мог определить, возможно ли в данный момент зачатие. Многие млекопитающие определяют это по запаху, но у гоминид отбор способствовал редукции множества обонятельных рецепторов. Самцы с ухудшенным обонянием лучше кормили свою семью — и становились более желанными брачными партнерами.
Самец, со своей стороны, тоже не заинтересован в том, чтобы его самка рекламировала свою готовность к зачатию и создавала ненужный ажиотаж среди других самцов — особенно если сам он в данный момент находится «на промысле». Самки, скрывающие овуляцию, становились предпочтительными партнершами, потому что у них было меньше поводов для супружеских измен.

В результате у самок гоминид пропали все внешние признаки готовности (или неготовности) к зачатию; в том числе, стало невозможно определить по размеру молочных желез, есть ли сейчас у самки грудной детеныш. У шимпанзе, как и у других приматов (кроме людей), размер молочных желез показывает, способна ли самка к зачатию. Увеличенные груди — знак того, что самка сейчас кормит детеныша и не может зачать нового. Самцы шимпанзе редко спариваются с кормящими самками, увеличенная грудь их не привлекает. Люди — единственные приматы, у которых самки имеют постоянно увеличенные груди (и некоторым самцам это нравится). Но для чего развился этот признак изначально — чтобы привлекать самцов или, может быть, чтобы их расхолаживать? Лавджой считает второй вариант более правдоподобным. Он полагает, что постоянно увеличенная грудь, не дающая никакой информации о способности самки к зачатию, входила в комплекс мер по укреплению моногамии и снижению враждебности между самцами.

По мере укрепления парных связей предпочтения самок должны были постепенно сместиться от самых агрессивных и доминантных самцов к самым заботливым. У тех видов животных, у которых самцы не заботятся о семье, выбор самого «крутого» (доминантного, мужественного) самца часто оказывается для самки наилучшей стратегией. Отцовская забота о потомстве в корне меняет ситуацию. Теперь самке (и ее потомству) гораздо важнее, чтобы самец был надежным кормильцем. Внешние признаки маскулинности (мужественности) и агрессивности, такие как крупные клыки, начинают не привлекать, а отталкивать самок. Самец с крупными клыками с большей вероятностью будет повышать свой репродуктивный успех силовыми методами, при помощи драк с другими самцами. Такие мужья выходят из моды, когда для выживания потомства необходим старательный и надежный муж-кормилец. Самки, выбирающие мужей-драчунов, выращивают меньше детенышей, чем те, кто выбрал неагрессивных работяг. В итоге самки начинают предпочитать самцов с маленькими клыками — и под действием полового отбора клыки быстро уменьшаются.
В результате описанных событий у наших предков сформировался социум с пониженным уровнем внутригрупповой агрессии. Возможно, уменьшилась и межгрупповая агрессия, потому что при том образе жизни, который предположительно вели ардипитеки, трудно предполагать развитое территориальное поведение. Неравномерность распределения ресурсов по территории, необходимость преодолевать большие расстояния в поисках ценных пищевых объектов, высокий риск попасть на обед хищнику — все это делало затруднительным (хотя и не исключало полностью) существование четких границ между группами и их охрану.

Снижение внутригрупповой агрессии создало предпосылки для развития кооперации, взаимопомощи. Уменьшение антагонизма между самками позволило им кооперироваться для совместной заботы о детенышах. Уменьшение антагонизма между самцами облегчило организацию совместных рейдов для добычи пропитания. Шимпанзе тоже изредка практикуют коллективную охоту, а также коллективные боевые действия против соседних групп шимпанзе. У ранних гоминид такое поведение, вероятно, получило значительно большее развитие.

Это открыло перед гоминидами новые экологические возможности. Ценные пищевые ресурсы, которые невозможно или крайне опасно добывать в одиночку (или маленькими, плохо организованными, готовыми в любой миг разбежаться группами), вдруг стали доступными, когда самцы гоминид научились объединяться в сплоченные отряды, где каждый мог положиться на товарища.

Отсюда нетрудно вывести последующее освоение потомками ардипитеков совершенно новых типов ресурсов — в том числе переход к питанию падалью в саванне (это было, несомненно, весьма рискованным делом, требующим высокого уровня кооперации самцов; см. ниже), а затем и к коллективной охоте на крупную дичь.

Последующее увеличение мозга и развитие каменной индустрии в модели Лавджоя предстает как побочное — и даже в известной мере случайное — следствие того направления специализации, по которому пошли ранние гоминиды. Предки шимпанзе и горилл имели те же исходные возможности, но их «повело» по другому эволюционному маршруту: они сделали ставку на силовое решение матримониальных проблем, и поэтому уровень внутригруппового антагонизма у них остался высоким, а уровень кооперации — низким. Сложные задачи, решение которых требует слаженных действий сплоченных и дружных коллективов, так и остались для них недоступными, и в итоге эти обезьяны так и не стали разумными. Гоминиды «избрали» нестандартное решение — моногамию, довольно редкую стратегию среди млекопитающих, и это в конечном счете привело их к развитию разума.

Модель Лавджоя связывает воедино три уникальные особенности гоминид: двуногость, маленькие клыки и скрытую овуляцию. Главное ее достоинство как раз в том и состоит, что она дает единое объяснение этим трем особенностям, а не ищет отдельных причин для каждой из них.

Модель Лавджоя существует уже 30 лет. Все ее составные части уже давно являются предметом оживленной дискуссии в научной литературе. Лавджой опирается на множество фактов и теоретических разработок, а не только на те скупые сведения и простейшие рассуждения, которые можно изложить в популярной книге. Новые данные по ардипитеку на редкость хорошо вписались в теорию Лавджоя и позволили уточнить ее детали. Лавджой прекрасно понимает, что его модель умозрительна и некоторые ее аспекты будет нелегко подтвердить или опровергнуть (Lovejoy, 2009). Тем не менее это, по-моему, хорошая теория, согласующаяся с большинством известных фактов. Можно надеяться, что последующие антропологические находки постепенно сделают некоторые ее положения общепризнанными.

[Alexeyy]

  Вы опять ушли от ответа: вы теперь признаёте, что парный брак не является лучшей моделью известных данных?
  Я в курсе (читал эту статью). Марков, скорее всего, особо не читал никакой специальной литературы по этнографии и т.п. по вопросу эволюции форм семьи.
   Верно подмечены преимущества парной семьи. Но это совсем не означает, что она доминировала уже у первых людей. Этому напрочь, напрямую противоречат этнографические данные по аборигенам Австралии (самый примитивный, известный этнографии народ, если не считать аборигенов Тасмании, но форма их семьи - практически, неизвестна) и многое другое.
  А что касается малых клыков у первых, известных австралопитеков (ардипитеки) и низкого у них полового диморфизма, то это и должно было бы быть, примерно, так в силу развивавшейся тогда технологической/биотической революции: открывшаяся новая экологическая ниша сильно уменьшила конкуренцию и, соответственно, агрессивность. То же самое, например, было во времена раннего неолита. Например, в Чатал-Гуюке (ок 7 т.л. до н.э., Анатолия) вообще не известны следы насилия человека над человеком. То же самое было во время многоклеточной, биотической революции: следов хищничества долгое время вообще не известно (как и не было всяких защит типа панцирей). Считается, что тогда многоклеточность открыла новую экологическую нишу - питание бактериальными матами и многоклеточные жили, долгое время, между собой мирно, питаясь этими матами. И лишь потом, после кембрийского взрыва, массово появились хищники.
  И у австралопитеков тоже потом, похоже стало не так мирно, как было у первых австралопитеков. Так у афарского австралопитека (4-2,5 млн л. назад) уже был чрезвычайно большёй половой диморфизм (рост для самок/самцов: 1/1,5 метра). В картину роста агрессивности у гоминид ко времени первых, известных людей вписывается и то, что сначала появились грацильные австралопитеки и лишь потом (ближе к первым известным людям) - массивные.
Построения Лавджоя - действительно, умозрительные. Качественно, они правильные, но не хронологически. Проблема в том, что они (слепо) проигнорировали фактические, этнографические данные (что не удивительно: "плясали" лишь от биологии, что тоже важно, но односторонне) и, в частности поэтому, надуманно приписали парную семью уже самым первым людям.
  И, кстати, причина возникновения парной семьи как механизм избегания внутренней агрессии была известна и до Лавджоя. Например, Семёнов об этом подробно писал ещё раньше Лавджоя (см. работы ниже,  что, скорее всего, Марков не читал), обильно приправляя это многочисленными этнографическими данными и очень аргументировано обосновывая существование в прошлом группового брака (а это – не парный брак), остатки которого  известны в Австралии и о чём выше я писал подробнее.

Семёнов Ю. 1993. Брак и семья: возникновение и развитие. Скепсис, 2 июля,  http://scepsis.net/library/id_6.html .

Семёнов Ю. И. 1974. Происхождение брака и семьи. Мысль: М., http://book.tr200.net/v.php?id=648064 .

Семёнов Ю. И. 2002. Как возникло человечество. М.: Государственная публичная библиотека России. http://nemaloknig.ru/book-20489.html .

[Ares]

...Вообще-то само собой разумеется, что самки Homo ценили именно заботливых самцов-ну кто в каменном веке отдавался бы тем, кто не принес мамонта-он ведь не накормит да и потомство уморит с голоду.
Но как бы уменьшение агрессивности самцов не привело к радикальным результатам, в результате промысла Божьего эволюции появился явный тиранопитек, зачистивший Ойкумену от близкого разумного вида, ставший доминирующим во всех биоценозах суперхищником /полуденным/ и суперконсументом.
Ну а насчет семейных пар, то свет клином на Австралии не сошелся, в Амазонии первобытные практикуют именно парные отношения. Я вообще ничего не практикую.

[Ares]

...А вот у тигров моногамия или как?

[Alexeyy]

  У тигров моногамии нет.

  Австралия, в отношении понимания далёкого семейного прошлого людей, хороша тем, что у них самый примитивный уровень развития из всех народов для которых известно устройство семейных отношений. Ну да: можно посмотреть и в других местах на остатки группового брака. Например:
   "«Общинный брак» выступает как один из важных составных элементов социально-бытовой программы карматов (см. ниже). Групповой брак, в частности, его поздняя форма — полиандрия, является широко распространенным в соседних с Средней Азией странах — в Тибете, полиандрические формы брака которого общеизвестны, и в Индии. Полиандрия ярко выступает в Магабхарате в рассказе о пяти сыновьях Панду, имеющих общую жену Дропади 278.
«Гостеприимный гетеризм», обязанность мужа предоставлять жену гостю — весьма характерный пережиток группового брака — до недавнего времени сохранялся у горцев Дардистана (где в Хунзе его отмечает Биддельф) и хазарейцев Афганистана279.
Брачно групповая организация на матриархальной основе, соединенная с весьма архаическим типом расселения, сохранялась до недавнего времени у дравидийской народности наиров (наяров) в западной Индии, на Малабарском побережьи280.
На территории Ирана, древнем Эламе, отраженные в царских надписях генеалогические сведения рисуют нам общество с господством матриархата и группового брака. Цари на первом месте своей генеалогии ставят мать, за именем которой следуют имена нескольких отцов 281.
   ... вплоть до X века в Средней Азии как у кочевых, так и у оседлых народов в быту сельского населения были широко распространены отношения группового брака как в чистом виде, так и в форме полиандрии.
...
1. Вплоть до арабского завоевания сосуществующая с рабовладельческими отношениями общинно-родовая организация базируется на принципах матриархата. Отмирание экзогамии и распад рода как у земледельцев, так и у кочевников не ведет к окончательному сложению патриархального рода. Именно этим объясняется широкое распространение зороастрийского брака братьев и сестер, свидетельствующего о конфликте растущего патриархального уклада с господством матриархальных институтов. Положение женщины высоко, налицо, особенно у кочевников, значительные элементы гинекократии.
2. Групповой брак, иногда перерождающейся в полиандрию, продолжает существовать и у земледельцев и у кочевников как живой общественный институт.
3. Сохраняется деление на две фратрии как у земледельцев, так и у кочевников.
4. Сохраняется роль мужских домов, как важнейших центров общественной жизни поселений.
5. Крупную роль продолжают играть выросшие из мужских союзов, сохраняющие связь с фратриями первобытные тайные союзы с оргиастическими культами и сложной системой инициации.
6. Вместе с тем процесс разложения рабовладельческих отношений восточного типа, консервировавших общину со всеми связанными с нею и перечисленными выше архаическими особенностями, приводит, начиная с II — III веков н. э., к распаду общинных поселений на патриархального типа большесемейные домовые общины, среди которых выделяются мощные familia аристократии, включающие многочисленных рабов и клиентов, в том числе адоптированных в familia и находящихся на положении полурабынь, многочисленных женщин, отрывающихся, таким образом, от общины 340."(https://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43884980362/Perezhitki-gruppovogo-braka-i-matriarhata-v-drevney-i-ranne-sred , правда в этом тексте названа  не правильно матрилинейность матриархатом).

[Злата]

И у австралопитеков тоже потом, похоже стало не так мирно, как было у первых австралопитеков. Так у афарского австралопитека (4-2,5 млн л. назад) уже был чрезвычайно большёй половой диморфизм (рост для самок/самцов: 1/1,5 метра).

Это вопрос, с которого я начала: чем доказывается этот диморфизм ?
Где доказательства, что вот эти конкретно кости - принадлежали женщине ?
Такие находки, как Люси, - редкость.
Кстати, доказано, что это женщина ?

Кстати, очень большой диморфизм - у гориллы.
А она не моногамна, а живет гаремами.

[Злата]

А в одной провинции Китая сейчас сохранилась форма семьи, где пар, как таковых, и нет: "муж" приходит, в основном, только для любви и другого отношения к детям своим особо и не имеет, не воспитывает и может и не знать его ли это дети или нет

А кто помогает женщинам растить детей ?
Даже в примитивном обществе женщине сложно одновременно добывать пропитание и растить детей.

Насколько я понимаю, парная семья нужна именно для того, чтобы отцы помогали растить детей.
Кошка справляется сама - и нет у нее моногамии.
А птицы в большинстве - живут парами. Хотя бы в течение сезона выращивания птенцов.
Видимо, кошке проще ходить беременной с котятами в пузе, чем воробьихе - насиживать яйца.
Воробьиха не справится одна.
Человечиха  тоже.

[Alexeyy]

И у австралопитеков тоже потом, похоже стало не так мирно, как было у первых австралопитеков. Так у афарского австралопитека (4-2,5 млн л. назад) уже был чрезвычайно большёй половой диморфизм (рост для самок/самцов: 1/1,5 метра).

Это вопрос, с которого я начала: чем доказывается этот диморфизм ?
Где доказательства, что вот эти конкретно кости - принадлежали женщине ?

Ну внутри одного вида и одного пола таких больших, систематических различий (а афарских австралопитеков найдено же относительно не мало) в размере быть не может. Отсюда напрашивается вывод, что эти различия связаны с половым диморфизмом.
  Но Дробышевский, применительно к афарскому австралопитеку, вообще говоря, не исключает, что это не один вид и два пола, а два разных вида.  Но из контекста находок же, наверно, может, косвенно следовать, что это - один и тот же вид. Вопрос - не простой и может быть, в конкретных случаях (конкретных находок) очень дискуссионным.

Такие находки, как Люси, - редкость.
Кстати, доказано, что это женщина ?

Да, вроде как, это не вызывает сомнения: находка - очень полная.