ЦитироватьСоциальное обучение играет важную роль в жизни общественных насекомых. Однако до сих пор было неясно, участвует ли оно в формировании сложных систем коммуникации, таких как язык танца медоносных пчел.
Эксперименты, проведенные китайскими и американскими биологами, показали, что «наивные» пчелы, не имевшие возможности чему-либо научиться у опытных товарищей, в положенный срок начинают вылетать на сбор корма и танцевать. Однако они делают это иначе, чем нормальные пчелы, которые сначала несколько дней наблюдают за танцами более опытных коллег, и только потом начинают танцевать сами. По мере того, как наивная пчела набирается опыта, летая за едой и наблюдая танцы таких же, как она, необученных сородичей, некоторые из различий сглаживаются, но не все.
Результаты согласуются с идеей о том, что пчелиный танец — поведение в основном врожденное, но нуждающееся в отладке при помощи обучения. Также они согласуются с гипотезой о существовании у пчел культурных традиций, помогающих адаптировать танец к нюансам местной обстановки.
ЦитироватьНо является ли сам язык танца полностью врожденным? Может быть, ему нужно доучиваться, как это делают многие певчие птицы, у которых врожденная песня весьма приблизительна, а для полноценного пения требуется социальное обучение (см.: Птицы осваивают пение, наблюдая за реакцией сородичей, «Элементы», 20.03.2019)? Или, может быть, врожденной является только способность быстро выучивать язык танца, как у людей, у которых сам язык не прописан в генах, но есть потрясающий врожденный талант к его освоению?
ЦитироватьПохоже на то, что нюансы кодирования расстояния могут сохраняться в пчелиных семьях как культурные традиции. И если такую традицию искусственно прервать (как это произошло в экспериментальных семьях, составленных из юных, ничего не знающих рабочих), то она потом не восстанавливается. Значит, не исключено, что какие-то зачатки культуры у пчел всё-таки есть. Культурному наследованию навыков может способствовать размножение семей посредством роения, при котором новая семья сразу имеет опытных рабочих, и то, что семьи у пчел многолетние. Этим пчелы выгодно отличаются от шмелей и большинства муравьев, у которых новую семью основывает одинокая самка, что радикально затрудняет передачу культурной информации от семьи к семье.
ЦитироватьВ конце статьи авторы немного рассуждают о возможных выгодах использования социального обучения в формировании танца. Выгоды могут быть связаны с тем, что пчелы селятся в разных местностях (разные пейзажи вокруг гнезда), а способствующие ошибкам неровности «танцплощадок» могут сильно различаться в разных гнездах. Поэтому язык танца полезно подстраивать к нюансам местной обстановки. Например, пчела оценивает расстояние до источника пищи по оптическому потоку (см. Optical flow), то есть, грубо говоря, по суммарному количеству мелькания в глазах за время полета туда и обратно. Из этого следует, что в разных местностях переводить оптический поток в число виляний брюшком во время танца, скорее всего, лучше по разным формулам. Тут-то и открывается поле для культурного наследования, потому что вписывать такие локальные адаптации в геном вряд ли практично.
ЦитироватьБританские и китайские биологи провели со шмелями эксперименты по «социальной диффузии», ранее проводившиеся с птицами и млекопитающими. В шмелиные семьи подсаживали демонстраторов, специально обученных решать нестандартную для шмелей задачу одним из двух равноценных способов, и смотрели, как будет распространяться навык.
Оказалось, что процессы формирования поведенческих традиций у шмелей очень похожи на то, что ранее наблюдалось у теплокровных позвоночных. Шмели успешно учатся у демонстратора и начинают решать задачу тем же способом, что и он. Альтернативный способ иногда случайно открывается, но не получает распространения. Если подсадить в шмелиную семью демонстраторов, умеющих решать задачу обоими способами, то один из способов всё равно рано или поздно становится доминирующим, то есть происходит унификация поведенческой традиции. Это, по-видимому, объясняется не тем, что какие-то шмели меняют свои привычки (каждый шмель, как правило, держится за привычный ему способ), а тем, что новые ученики усваивают более распространенный вариант поведения, отчего тот становится еще более распространенным.
Способность к социальному обучению и формированию традиций могла направлять эволюцию врожденных (инстинктивных) элементов поведения общественных насекомых благодаря эффекту Болдуина.
ЦитироватьТаким образом, результаты согласуются с гипотезой о том, что поведенческие инновации у шмелей могут распространяться в пределах колонии путем социального обучения. Стоит ли называть такой навык культурной (а не просто поведенческой) традицией? Может и не стоит, потому что передачу навыка между поколениями у шмелей никто не наблюдал. К началу зимы рабочие шмели погибают, а вместе с ними и весь их опыт. Новые семьи создаются перезимовавшими самками, которые вряд ли могут научить потомство чему-то полезному.
ЦитироватьАвторы завершают статью двумя фразами, которые стоит процитировать: «Возможно, элементы огромного и сложного врожденного поведенческого репертуара общественных насекомых не всегда были такими инстинктивными. Причина, по которой часто не удается найти признаков культуры у тех или иных животных, возможно, состоит в том, что мы ищем их слишком поздно» (то есть культурные традиции могли уже успеть стать инстинктами).
Цитата: npvol от марта 26, 2023, 17:17:44необходимо деление человечества на достаточно изолированные группы, популяции, с весьма ограниченным обменом генами между этими группами.Никогда такого не было, не считая какие то переферийные изоляты.
Цитата: npvol от марта 26, 2023, 17:17:44Древние империи были аморфными образованиями, в пределах которых люди по-прежнему жили изолированными сообществами, платившими дань в центральную казну.
Цитата: npvol от марта 26, 2023, 17:17:44Отсутствие такого генообмена между человеческими группами в течение тысячелетий могло бы привести к образованию новых видов.Ну да. только такового отсутствия не было вовсе
Цитата: npvol от марта 26, 2023, 17:17:44Начиная со средневековья, особенно в густонаселенной Европе, деление человечества на группы прежними, естественными средствами уже не поддерживалось. Неосознаваемая человеком (а только «природой») потребность стихийно реализовывалась в создании национальных государств.Вот только создание национальных государств было как раз концом средневековья. В средневековье никаких таких "наций" не понимали вовсе.
Цитата: npvol от марта 26, 2023, 17:17:44Однако империи создавались за счет отдаленных от метрополий (за исключением России)А Австро-Венгрия что, по Вашему? Я уж не говорю про священную Римскую империю. Или, про Турецкую
ЦитироватьРисунок:
http://neuronovosti.ru/wp-content/uploads/2023/03/edfw-960x472.png
У носителей немецкого и арабского языков, кардинально различающихся по структуре, по-разному развиты связи в языковых зонах мозга.
Уже много лет ученые изучают то, как человеческий мозг обрабатывает язык. Эта система включает в себя сети для синтаксической, семантической и фонологической обработки, которые вместе создают универсальную языковую сеть. Однако языки из разных частей мира могут сильно различаться по звучанию, структуре грамматики и значению слов. Предыдущие исследования показали, что эти культурные различия могут влиять на работу мозга. Однако до сих пор не до конца известно, могут ли специфические особенности самого языка влиять на структуру мозга. Приведенное исследование направлено на изучение того, могут ли свойства языка изменить структуру универсальной сети обработки языка.
С помощью магнитно-резонансной томографии исследователи изучали мозг носителей немецкого и арабского языков и обнаружили различия в структуре языковых областей мозга. Они сравнили сканы мозга 94 носителей двух очень разных языков и показали, что язык, на котором мы разговаривали в детстве, действительно модулирует связи в мозге.
Данные, полученные с помощью диффузно-взвешенной МРТ (трактография), позволили определить плотность взаимодействия между различными областями мозга. Удалось показать, что связи белого вещества языковой сети адаптируются к требованиям по обработке и трудностям родного языка.
Так, согласно результатам, у носителей арабского языка выявилась более сильная связь между левым и правым полушариями, чем у носителей немецкого языка. Эту разницу также обнаружили между семантическими языковыми областями и предположили, что она может быть связана с относительно сложной семантической и фонологической обработкой арабского языка. В свою очередь, носители немецкого языка показали более тесную связь в языковой сети левого полушария. Такие результаты характерны для сложной синтаксической обработки немецкого языка, что связано со свободным порядком слов и большим расстоянием зависимости элементов предложения.
Это исследование – одно из первых, в котором задокументированы различия между мозгом людей, которые выросли в разной языковой среде, и может предоставить пищу для размышлений в последующем тем ученым, которые будут заниматься межкультурными различиями при обработке данных в мозге. Авторы также планируют провести дальнейшие эксперименты для анализа долгосрочных структурных изменений в мозге арабоязычных взрослых, которые изучали немецкий язык в течение шести месяцев.
Результаты исследования могут иметь важные последствия в сфере образования. Например, для разработки программ изучения языков, адаптированных к конкретным потребностям учащихся на основе их родного языка. Кроме того, понимание того, как язык формирует мозг, также может помочь в будущем разработать новые методы лечения расстройств, связанных с речью – афазии, дислексии, расстройств аутистического спектра.
И хотя эта работа делает важный вклад в область когнитивной нейробиологии, ее можно считать лишь одним из первых шагов в понимании влияния языка на развитие человеческого мозга. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы полностью понять механизмы, лежащие в основе этого комплексного явления.