Психика и мозг

Автор ArefievPV, марта 31, 2015, 19:14:55

« назад - далее »

ArefievPV

Центры мышления и принятия решений — Вячеслав Дубынин

https://www.youtube.com/watch?v=TVu-zYokGcY

ArefievPV

Та же лекция в текстовом варианте...

Нейрофизиология на ПостНауке. Вячеслав Дубынин о центрах принятия решений
http://neuronovosti.ru/dubynin-center-reshenij/

О комплексных условных рефлексах, работе сенсорных систем и выборе поведенческих программ в своей лекции на портале «Постнаука» рассказывает Вячеслав Дубынин, доктор биологических наук, профессор кафедры физиологии человека и животных биологического факультета МГУ, специалист в области физиологии мозга.

ЦитироватьВсе начинается с условных рефлексов на комплексные стимулы. Эти рефлексы изучались еще в Павловской лаборатории, и в ходе опытов собаке предъявлялся не просто звонок или включение лампочки, а одновременно давался зрительный сигнал и слуховой сигнал. Например, собака должна была нажать лапой на педаль, если включалась лампочка и звучал звонок. А если включалась только лампочка или только звонок, она, конечно, могла нажимать лапой на педаль, но еду не получала. То есть среагировал на комплекс — получил еду и немножко положительных эмоций. Реагируешь на элементы комплекса — ничего не получишь. То есть три ситуации ― звонок плюс лампочка, только лампочка, только звонок — в ходе эксперимента чередовались. И оказалось, что собачий мозг с трудом, но эту задачу решает.

Где-то после сотни таких разнообразных предъявлений собака исправно жмет лапой на педаль, когда звонок плюс лампочка, и не жмет, когда только лампочка и только звонок. Что это означает? Это означает, что у собаки в мозге где-то есть нервные клетки, которые способны одновременно работать и со зрительными сигналами, и со слуховыми и устанавливать новые каналы для передачи информации, которые запускают какую-то двигательную реакцию. Существование таких нейронов ― это, конечно, очень высокий уровень деятельности мозга, потому что работать только со зрительным сигналом или только со слуховым гораздо проще. А вот работать с разными сенсорными системами, да еще и в рамках процесса обучения ― это, конечно, очень возвышенное свойство нервной системы.

И если изучать, например, эволюцию и способность животных разного уровня филогенеза реагировать на комплексные стимулы, то окажется, что, например, для ежика это нерешаемая задача. Крыса решает ее, только если один из символов ― это прикосновение, а второй тогда может быть звонком или лампочкой. А вот зрительно-слуховой комплекс крысиный мозг не может решать. Собака, кошка, лошадь могут, для обезьяны это вообще пустяковая задача. Обезьяний мозг способен легко формировать комплекс, скажем, из пяти разных сигналов: звукового, обонятельного, вкусового и так далее.

То есть наш мозг, наш обезьяний мозг, к этому очень здорово приспособлен. Возникает следующий вопрос: а в каком месте находятся эти нервные клетки? Павлов подозревал, а мы теперь точно знаем, что эти нервные клетки находятся в так называемой ассоциативной теменной коре. Наша теменная доля больших полушарий содержит зону кожной чувствительности, но она находится в передней части теменной доли. А вот задняя часть теменной доли — это как раз так называемые ассоциативные нейроны, которые способны работать с разными сенсорными системами. И деятельность этих нейронов лежит в основе формирования условных рефлексов на комплексный стимул, а также в основе формирования наших речевых способностей и способностей реагировать на слова. Когда мы запоминаем слова, эти нервные клетки ― нейроны ассоциативной теменной коры ― связывают сигналы от разных сенсорных систем. Скажем, я вижу мозг — это зрительный сигнал, и я говорю слово «мозг». Зрительный и слуховой сигналы где-то должны соединиться, должна произойти модификация синапсов.

Таким местом является задняя часть теменной доли. Соответственно, у ребенка, когда мы учим его словам, там идет формирование соответствующих информационных каналов. Когда мы маленького человеческого детеныша знакомим с этим миром слов, мы поступаем похожим образом, как Павлов поступал с собакой, вырабатывая условный рефлекс на комплексный стимул. Скажем, мы показываем ему какую-нибудь игрушку, например плюшевого зайчика, и говорим слово «зайчик». Причем показываем поближе, чтобы разглядел, и говорим почетче, потому что слуховая система работает не очень хорошо. В итоге возникают нейроны, которые связывают эти информационные потоки. При этом для всего вида обучения очень важна положительная эмоция, и она создается в случае человеческого обучения новизной. Наш мозг очень любопытен. И новая информация для нас ― это такой особый, замечательный источник позитива. Скажем, Симонов в свое время отнес исследовательское поведение к программам саморазвития. Эти программы саморазвития лежат в основе выработки и наших речевых способностей.

Конечно, история с выучиванием слов не очень проста. Сегодня вы показали ребенку серого плюшевого зайчика, завтра — пластмассового оранжевого, послезавтра ― картинку в книжке, и все это, оказывается, зайчики. Но маленький мозг в этом смысле очень покладист: зайчики, значит зайчики. В затылочной зрительной коре по ходу обработки этих сигналов специальные нервные клетки выделяют во всех этих зайчиках что-то общее (как правило, два уха). И мы обобщаем образ зайчика этими двумя ушами, причем до такой степени, что покажи ему два пальца ― и он поймет, что это намек на зайчика.

Примерно ту же проблему решает слуховая кора. Слово можно сказать по-разному: громко, тихо, высоким голосом, низким голосом. И есть нейроны в слуховой коре, занимающиеся слуховым обобщением, и особая зона, называющаяся зоной Вернике, которая узнает слова на слух. Дальше все это сходится в ассоциативной теменной коре, и этих центров в нашем мозге возникает не просто сотни, а тысячи и многие тысячи. Примерно к двум годам можно увидеть, что ребенок узнает порядка пятисот слов. К трем годам — две и более тысяч слов. И в итоге к тем же трем годам в мозге формируется как бы речевой слепок окружающего мира.

Нейропсихологи называют это речевой моделью внешнего мира. То есть все существенное, что окружает ребенка, в этот момент уже прописано в ассоциативной теменной коре: основные объекты, действия, признаки. Ребенок очень активно формирует эту речевую модель, и, если он не знает какого-то слова, он может вас взять за руку, подвести и сказать: «Вот это как называется?» Потому что непорядок: штука есть, а слова нет. То есть идет заполнение этой речевой модели, и внутри речевой модели отдельные центры связаны друг с другом. И они связаны либо по принципу ассоциаций, то есть одновременности (скажем, серенький зайчик прыгает, ест морковку, а морковка оранжевая, растет у бабушки на огороде и содержит каротин), либо по принципу речевого обобщения, то есть, помимо зрительного и слухового обобщения, наш мозг способен создавать, генерировать такие слова, которые обобщают слова более низкого уровня. Скажем, зайчик, мячик, кубики, кукла ― игрушки; игрушки, одежда, мебель ― это предметы; а предметы, дома, люди ― это объекты окружающей среды. И так еще немного, и мы дойдем до абстрактных философских понятий, математических, физических. То есть речевое обобщение ― это очень важное свойство нашей ассоциативной теменной коры, и оно вдобавок многоуровневое и позволяет речевую модель внешнего мира формировать как целостность. В какой-то момент оказывается, что нервные импульсы способны очень активно двигаться по этой речевой модели, и это движение мы и называем гордым словом «мышление».

Речевая модель очень полезна. Во-первых, мы можем просто гонять сигнал по речевой модели и, например, вспоминать приятные события, практически на пустом месте испытывая положительные эмоции. Но при этом желательно гонять импульсы именно там, где положительные эмоции, а не там, где отрицательные. То есть не нужно вспоминать плохие события ― так и до невроза недалеко. Давайте лучше думать о позитивном. Или мы, например, можем за счет движения импульсов по этой сети формировать какие-то новые обобщения, новые связи, то есть получать новую информацию за счет мышления. И так же, как наш мозг радуется, когда мы узнаем название какого-то нового объекта, он точно так же радуется и генерирует, скажем, дофамин в тот момент, когда что-то там внутри речевой модели происходит. И радость от творчества или радость от того, что вы решили математическую задачу или просто удачно срифмовали два слова, ― это радость, которая возникает в ассоциативной теменной коре.

Но, видимо, все-таки самое главное назначение ― это прогноз успеха будущей деятельности. То есть недаром это называется речевой моделью. Что такое модель? Это когда некая довольно простая конструкция отображает существенные свойства чего-то сложного. Скажем, глобус ― модель Земли. Понятно, что глобус ― это не Земля. Но он круглый, он крутится, на нем видны материки и океаны. Наша речевая модель по сравнению со сложным миром вокруг нас ― это, конечно, упрощение. Но тем не менее с ее помощью мы способны спрогнозировать успех нашего поведения. То есть мы вносим в нее исходные данные «а что будет, если?..», а дальше эта модель, просчитав, выдает результат: «Обязательно нужно так сделать» или «Не делай так ни в коем случае». Причем эта модель работает в очень быстром режиме. Мы называем это интуицией. Но если мы хотим понять, почему все-таки пришли к такому заключению, тут нужно по этой модели пошагово пройтись от одного центра к другому. Лучше всего написать или поговорить с кем-то. Призыв психологов: «Давай поговорим об этом» ― он как раз относится к предложению пошагово протестировать речевую модель и понять, в каком месте происходит тот или иной сбой.

Но все-таки не ассоциативная теменная кора является главным центром нашего мозга. Думать, мечтать о чем-то мы можем сколько угодно. Важно, что мы конкретно сделаем. И за эту функцию отвечает другая зона коры больших полушарий ― ассоциативная лобная кора. Она является главным центром воли и инициативы, и она выбирает и запускает поведенческие программы. Ассоциативная лобная кора (или, как еще говорят, премоторная кора) занимает самую переднюю часть лобной доли. В задней части находится двигательная кора. А вот принятие решений и выбор поведенческой программы происходят здесь, в самой передней области лобных долей. Первое, что делает ассоциативная лобная кора, ― это выбирает доминанту, то есть самую актуальную на данный момент потребность. Здесь помогает миндалина ― это структура, которая находится в глубине височных долей мозга. Миндалина воспринимает информацию от центров других потребностей и более плотным потоком направляет в ассоциативную лобную кору, и ассоциативная лобная кора должна решить, что здесь и сейчас нам больше всего хочется есть, и, соответственно, мы будем направлять поведение на удовлетворение пищевой потребности.

На втором этапе она учитывает результаты работы сенсорных систем. То есть мы поняли, что хотим есть, и теперь начинаем анализировать зрительные сигналы, обонятельные, слуховые: нет ли где какой еды? При этом учитываются результаты мышления, если, конечно, ассоциативная теменная кора успеет, потому что она довольно долго думает. Иногда мы действуем по каким-то совсем рефлекторным принципам, почти не подключая результаты работы речевой модели внешнего мира. На третьем этапе, когда уже понятно, на какие объекты направлять поведение, ассоциативная лобная кора учитывает опыт предыдущей реализации тех или иных поведенческих программ, то есть насколько конкретное действие, например попытка сварить манную кашу, приведет к успеху. Потому что за каждой поведенческой программой есть опыт ее реализации. Сколько раз мы реализовали это поведение, то есть сколько раз повторялся некий комплекс условных рефлексов, если использовать павловскую терминологию, и в каком проценте случаев был успех или, наоборот, неудача, потому что успех ― это положительные эмоции и укрепление соответствующих синапсов, а неудача ― это торможение, ослабление соответствующих синапсов. В итоге хорошо работающая ассоциативная лобная кора выбирает программу, которая с наибольшей вероятностью приведет к успеху, к удовлетворению доминирующей потребности. Если ассоциативная лобная кора повреждается, то качество выбора падает. А при серьезных повреждениях выбор поведенческих программ вообще может прекратиться. Известна жутковатая операция под названием «лоботомия», которая делалась в середине XX века, когда больной в психиатрической клинике превращался в безвольное существо именно из-за повреждения белого вещества, которое находится под ассоциативной лобной корой.

И наконец, есть еще третья ассоциативная зона нашего мозга. Она называется поясная извилина и находится на внутренней поверхности больших полушарий. Эта зона помогает ассоциативной лобной коре тогда, когда мы реализуем длинные программы, и позволяет оценить успех или неудачу очередного этапа этой поведенческой программы. Потому что, в отличие от животных, мы часто строим длинные планы. Скажем, посадил картошку. А когда эта картошка еще вырастет? Только осенью вы сможете ее есть. То есть ее нужно поливать, окучивать, давить колорадских жучков. Как удержаться внутри этой длинной программы? Здесь помогает поясная извилина. И каждый раз, когда удачно проходит очередной этап программы, она генерирует положительные эмоции, а лобная кора узнает, что программу стоит продолжать. А если какой-то этап пошел не очень хорошо, то поясная извилина генерирует отрицательные эмоции, а лобная кора, главный командир, должна обдумать ситуацию, стоит ли продолжать такую программу, или стоит ее изменить, или стоит вообще от нее отказаться.

ArefievPV

Цитата: ArefievPV от июня 19, 2017, 19:54:58
Нейропсихологи называют это речевой моделью внешнего мира. То есть все существенное, что окружает ребенка, в этот момент уже прописано в ассоциативной теменной коре: основные объекты, действия, признаки. Ребенок очень активно формирует эту речевую модель, и, если он не знает какого-то слова, он может вас взять за руку, подвести и сказать: «Вот это как называется?» Потому что непорядок: штука есть, а слова нет. То есть идет заполнение этой речевой модели, и внутри речевой модели отдельные центры связаны друг с другом. И они связаны либо по принципу ассоциаций, то есть одновременности (скажем, серенький зайчик прыгает, ест морковку, а морковка оранжевая, растет у бабушки на огороде и содержит каротин), либо по принципу речевого обобщения, то есть, помимо зрительного и слухового обобщения, наш мозг способен создавать, генерировать такие слова, которые обобщают слова более низкого уровня.

Речевая модель накладывается на модель реальности (ещё доречевую, так сказать). То есть, на модель внешнего мира из взаимосвязанных образов и ощущений. У животных тоже формируется модель реальности (попроще). Получается, думал в правильном "направлении"... Типа, не один я пришёл к подобным выводам...

Вторая выделенная фраза - это как раз про контекст... Тоже много про это писал, не буду повторяться...

SuperPuper

И наконец, есть еще третья ассоциативная зона нашего мозга. Она называется поясная извилина и находится на внутренней поверхности больших полушарий. Эта зона помогает ассоциативной лобной коре тогда, когда мы реализуем длинные программы, и позволяет оценить успех или неудачу очередного этапа этой поведенческой программы. Потому что, в отличие от животных, мы часто строим длинные планы.


То есть у животных этой поясной извилины нет?

ArefievPV

Двигательные центры мозга — Вячеслав Дубынин
https://www.youtube.com/watch?v=cj250dSCdWI

ArefievPV

И в текстовом варианте...

Двигательные центры мозга
https://postnauka.ru/video/77180
Физиолог Вячеслав Дубынин о мотонейронах, причинах икоты и рефлекторных движениях

ЦитироватьОдна из важнейших функций, которую выполняет наш мозг, — это управление движением. Двигательных центров мозга очень много. Если сложить их все вместе, получится примерно столько же, сколько все сенсорные системы, вместе взятые. То есть наше движение — это не что-то похожее на зрение или на слух. Это все вместе: и зрение, и слух, и кожная чувствительность, и обоняние, и вкус... Если все это просуммировать, получится объем, примерно равный суммарному объему, скажем, мозжечка, базальных ганглиев и других структур, которые управляют движениями. Собственно движения ― это мышечные сокращения. И если начинать с самого простого, то нужно несколько слов сказать о мотонейронах.

Мотонейроны ― это особые нервные клетки, которые работают с поперечно-полосатыми мышечными клетками и запускают их сокращения за счет выделения ацетилхолина. И львиная доля мотонейронов находится в сером веществе спинного мозга, в его передних рогах, и аксоны направляются к мышцам наших конечностей, нашего туловища. Кроме того, много мотонейронов находится в головном мозге, и через черепные нервы они дотягиваются до мышц нашей головы, мимических мышц, глазодвигательных мышц, мышц языка и так далее. Аксон мотонейрона на конце обычно ветвится, и в итоге один мотонейрон управляет несколькими мышечными клетками. Совокупность мышечных клеток, которые управляются одним мотонейроном, называется двигательная единица. Наши мышцы организованы так, что двигательная единица может иметь разную величину. И чем тоньше движение, чем тоньше должно быть управление мышцей, тем меньше двигательная единица.

Наиболее тонкие движения выполняют наши глазодвигательные мышцы. Там в состав двигательной единицы входит всего 5–10 мышечных клеток, то есть один мотонейрон работает с очень небольшим количеством сократительных единиц. Если мы говорим, например, о пальцах или о мимических мышцах, там один мотонейрон управляет несколькими десятками мышечных клеток. Бицепсы, трицепсы, мышцы конечностей ― там один мотонейрон, командир для нескольких сотен мышечных клеток. Самые грубые движения выполняют мышцы нашего туловища, мышцы спины, брюшной пресс ― там один мотонейрон командует тысячами мышечных клеток. И соответственно, мышцы спины не могут совершать какие-то тонкие движения.

Если смотреть, кто управляет мотонейронами, то оказывается, что есть много центров и внутри спинного мозга, и внутри головного мозга, которые посылают команды непосредственно к этим клеткам и к тем нейронам серого вещества спинного мозга, которые окружают мотонейроны. И самые разные типы движений задействуют один и тот же мотонейрон. То есть специфика организации наших двигательных систем такова, что одно и то же мышечное сокращение может быть включено в состав самых разных движений. Вообще говоря, движения, которые мы делаем, делятся на четыре больших типа. Это движения рефлекторные, локомоторные, движения произвольные и движения автоматизированные.

Рефлекторные движения (от слова «рефлекс») — реакция на какой-то стимул. Они возникают как ответ на некое сенсорное раздражение. В распоряжении мозга имеются цепочки нервных клеток, которые срабатывают, если самый первый нейрон ― сенсорный нейрон ― выдал электрический импульс. Эти рефлекторные дуги могут быть врожденными, или мы можем научиться реализовывать тот или иной рефлекс, но в любом случае запускающим фактором является именно сенсорный сигнал. Есть сигнал ― есть рефлекс, нет сигнала — мы ничего не делаем. Все знают примеры основных врожденных двигательных рефлексов (скажем, рефлекс отдергивания от источника боли или, например, коленный рефлекс). Тут еще важно осознавать биологический смысл этих рефлексов, потому что если рефлексы врожденные, то, значит, эволюция их зачем-то сформировала. И скажем, в случае рефлекса отдергивания от источника боли смысл очевиден: мы избегаем повреждения нашей кожной поверхности или каких-то более глубоких структур.

А в случае, например, коленного рефлекса здесь не очень понятно, зачем это нужно. Коленный рефлекс — это ситуация, когда происходит легкий, но резкий удар по сухожилию четырехглавой мышцы бедра, то есть под коленную чашечку, и в ответ на этот удар четырехглавая мышца бедра сокращается, коленка распрямляется, ваша нога идет вперед. Как рефлекс это выглядит забавно, но не очень понятно, для чего он существует. На самом деле рефлексы вроде коленного — они называются миотатические — нужны в первую очередь для поддержания позы. Миотатические рефлексы возникают тогда, когда на мышцу поступает некая дополнительная нагрузка. И они представляют собой как бы упрямство на мышечном уровне. Представьте себе, что вы стоите посреди вагона метро и вдруг этот вагон начинает тормозить. В тот момент, когда начинается торможение, начинается перераспределение нагрузки на ваши ноги. И на ноге с той стороны, куда вы начали заваливаться, сухожилия сильнее растягиваются, ее мышцы сильнее растягиваются, и в ответ на это растяжение включаются дуги, похожие на дуги коленного рефлекса, мышца сильнее напрягается, и в итоге тело в целом пытается сохранить позу.

Еще известным примером рефлекса является реакция захвата пальца младенцем. Если вы прикасаетесь к его ладошке, он хватается за ваш палец. Это древний рефлекс, который позволял обезьяньим детенышам держаться на маминой шерсти. Собственно, и сейчас обезьяньи детеныши это делают. Женщины уже давно не покрыты таким толстым волосяным покровом, но рефлекс остался. Это вроде такого физиологического рудимента, который показывает, откуда пошел наш биологический вид. Еще, конечно, всем известны такие рефлексы, как зевание, икание, кашель. Опять же, у каждого из них есть свой биологический смысл.

Скажем, когда мы кашляем, мы освобождаем наши дыхательные пути от каких-то посторонних предметов. А икание нужно для того, чтобы выгнать из желудка, например, попавший туда лишний воздух. Что интересно, эти рефлекторные дуги имеют, как правило, длинную эволюционную историю. То же самое икание — это рефлекс, который, судя по всему, достался нам от амфибий. То есть в тот момент, когда головастик, который раньше дышал жабрами, выращивает легкие, ему нужен подобный рефлекс, потому головастик одновременно дышит и легкими, и жабрами. И в тот момент, когда он погрелся на солнышке и ныряет в воду, ему нужно закрывать легкие и переходить на дыхание жабрами. В чем, собственно, состоит икание? Вы начинаете вдох, а потом резко закрываете голосовую щель, и звук, который раздается при икании, — это знак закрытия нашей гортани. Это и нужно головастику, для того чтобы вода не попала в развивающиеся легкие. А дальше нейронные контуры уже переходят к другим позвоночным и начинают использоваться, например, для того, чтобы пищеварительная система правильно, хорошо функционировала.

Зевание до сих пор остается достаточно загадочным рефлексом, потому что существует несколько объяснений, зачем мы зеваем. Есть идея, что мы зеваем для того, чтобы охладить мозг, потому что идет интенсивная вентиляция различных полостей внутри головы. Есть идея о том, что в этот момент усиливается кровоток. Есть идея о том, что при зевании стимуляция мимических мышц дает активационный поток в мозг и от этого мы как бы пробуждаемся. Наконец, зевание у обезьян используется еще и как вид коммуникации: при зевании доминирующий самец показывает клыки и вообще говорит, что «я тебя вообще не боюсь, мне скучно в твоем присутствии». Все эти факторы, видимо, сосуществуют и объясняют присутствие зевательного рефлекса в нашем поведении.

Второй тип движений называется локомоция. Локомоция (locomotion) ― это перемещение в пространстве. То есть в эту категорию попадают движения, связанные с ритмичным сгибанием и разгибанием конечностей, которые позволяют плавать, ходить, бегать. И это отдельные программы, во многом врожденно заданные, но не рефлексы, потому что в случае локомоций двигательная программа и движения в основном циркулируют по некому замкнутому контуру. Скажем, у нас есть четыре конечности, и у нас этот контур включает центры двух передних конечностей и двух задних конечностей. И соответственно, уже внутри каждой конечности есть мышцы-сгибатели и мышцы-разгибатели, например: бицепс, трицепс или грудные мышцы, лентовидные мышцы плеча. Эти мышцы должны ритмично попеременно работать, и поэтому для организации локомоций необходим ритм внутри каждой конечности.

Существуют специальные нейронные контуры, которые этот ритм обеспечивают. Но отдельная конечность — это только первый уровень. Дальше, для того чтобы мы эффективно ходили или бегали, нужно скоординировать движения всех четырех конечностей. Самый простой способ локомоций, или, как говорят, аллюр, ― это шаг. Если посмотреть, как мы шагаем, мы видим, что, как правило, шаг начинается с одной из задних конечностей. У человека, стало быть, с одной из ног, например с правой ноги. Потом в движение приходит рука с той же стороны, затем диагональная нога, а дальше рука с той же стороны. И потом возбуждение внутри спинного мозга движется по восьмерке. И этот контур восьмерки задан врожденно. Соответственно, это не рефлекс, но эволюционно обусловленная программа, которая позволяет нам поочередно перетаскивать вперед каждую конечность и перемещаться в пространстве.

Естественно, эта программа досталась нам от четвероногих предков, и именно поэтому мы машем руками, когда ходим. Когда-то это движение передних конечностей имело вполне конкретный физиологический смысл, а сейчас это опять же что-то вроде рудимента. Толку от этого движения рук особого нет, но мозгу проще махать руками, чем не махать, потому что если вы будете не махать, то, соответственно, вам на это придется тратить отдельные нервные силы. Но шаг ― это только первая скорость нашего организма, есть еще вторая и третья. Вторая скорость называется рысь. Тогда уже одновременно работает одна передняя и одна задняя конечность по диагонали. Этим аллюром мы бегаем или, например, солдат ходит строевым шагом. В этот момент уже одновременно срабатывают две конечности, поэтому движения оказываются более быстрыми.

Третья скорость ― аллюр, который называется галоп. Он нехарактерен для человека, потому что, бегая на двух ногах, нам сложно перейти на этот галоп. Кенгуру это хорошо делают. При галопе одновременно срабатывают две передние и две задние конечности попеременно, к этому присоединяется очень мощное разгибание спины. В итоге галоп оказывается очень быстрым, очень мощным аллюром. Немного жаль, что мы потеряли способность так галопировать, потому что, если бы мы продолжали пользоваться всеми четырьмя конечностями для бега, наша скорость была бы 60–70 км/ч. При рыси мы не можем развивать такую скорость. А так, представляете, надел шлем, вышел на шоссе ― и вперед на работу, и, может, не понадобились бы никакие автомобили... Но, к сожалению, мы встали на две лапы. Передние используем для того, чтобы работать с орудиями труда, и, соответственно, третья скорость недоступна для нас. Хотя дети, конечно, пробуют галопировать. Кстати, китообразные (киты, дельфины), когда плывут, тоже перемещаются галопом. То есть рыба, когда плывет, изгибается в вертикальной плоскости, и это древний вариант локомоций с использованием только туловища. А у китообразных функцию задних конечностей уже выполняет огромный, мощный хвостовой плавник.

Третий тип движений — это произвольные движения, которые генерирует кора больших полушарий. И внутри коры больших полушарий есть лобная доля, отвечающая за выбор и запуск поведенческой программы. Выбором поведенческой программы занимается передняя часть лобной доли, так называемая префронтальная кора, а дальше, когда программа уже выбрана, она передается на моторную кору, на зоны, которые Бродман в свое время обозначил цифрами 4 и 6. И главную роль, конечно, играет четвертая зона ― моторная кора, где находится мышечная карта нашей поверхности. И соответственно, нервные клетки, которые там расположены, непосредственно посылают свои аксоны к мотонейронам спинного мозга. Особенно быстрая передача характерна для тонкой моторики пальцев.

Произвольные движения хороши тем, что это новые движения, которые могут реализоваться в новых условиях. Но произвольное движение отнимает у коры больших полушарий слишком много ресурсов, и мы на этих движениях порой чрезмерно концентрируемся. Поэтому эволюция придумала четвертый тип движений, который формируется тогда, когда идет повтор произвольных движений. При повторе произвольных движений мозжечок и базальные ганглии запоминают параметры этих движений и начинают сначала помогать коре больших полушарий, а потом ее и подменяют. Это автоматизированные движения, самые быстрые и самые точные движения, которые мы совершаем.

ArefievPV

Неосознаваемые процессы в познании — Мария Фаликман

https://www.youtube.com/watch?v=i9KDmWe1glM

ArefievPV

В текстовом варианте...

Неосознаваемые процессы в познании
https://postnauka.ru/video/77551
Психолог Мария Фаликман о когнитивном бессознательном, принципе работы детектора лжи и имплицитном научении

Цитировать
Психология с давних пор пыталась ответить на вопрос, что такое сознание. Когнитивные психологи, в очередной раз упершись в невозможность ответить на этот вопрос, попытались зайти с противоположной стороны, а именно понять, что в нашем познании возможно без участия сознания, что может быть обработано и использовано за его пределами. Начали говорить даже о так называемом когнитивном бессознательном. Но мне ближе термин «неосознаваемые процессы в познании», потому что термин «бессознательное» довольно тесно связан с Фрейдом и его психоанализом.

Если задаться вопросом, что же в нашем познании, в нашей психике возможно без участия сознания, взяв за основу самую простую линейную схему переработки информации с входом, выходом и промежуточными этапами переработки, мы можем увидеть, что на самом деле не осознаваться, но влиять на поведение может что угодно. Не осознаваться может сама воспринимаемая нами информация. Самый известный анекдотический пример — это так называемый 25-й кадр. Почему анекдотический? Потому что Джеймс Викари, который проводил знаменитый эксперимент с предъявлением слайдов «Ешьте попкорн и пейте кока-колу» во время просмотра фильмов, признался, что фальсифицировал результаты своего эксперимента. Но тем не менее это не отменяет самого факта, что мы можем не увидеть, не услышать, не заметить по причине слишком краткого или замаскированного предъявления ту или иную информацию, которая дальше повлияет на то, как мы будем, например, интерпретировать другую информацию.

Допустим, если нам коротко показать какое-нибудь слово, например слово «тигр», то мы через полсекунды быстрее опознаем слово «полоски», чем «телевизор», потому что слово «полоски» связано со словом «тигр», которого мы не видели, а слово «телевизор» не связано. Это явление называется прайминг-эффектом. На самом деле прайминг-эффектов в человеческом познании великое множество, и неосознаваемый семантический прайминг-эффект — это только один из множества примеров. С другой стороны, мы можем не осознавать собственного ответа на то или иное осознаваемое воздействие. На этом принципе основаны все детекторы лжи. Например, нас просят нажимать на кнопку в ответ на слова, которые говорит нам экспериментатор. Если он скажет какое-то слово, которое нас личностно зацепляет, то в случае, например, тестирования на полиграфе можно обнаружить, что мы врем. Мы не осознаем, что нажимаем на кнопку чуть сильнее, чем в ответ на другие слова, или что рука у нас чуть-чуть дрожит, потому что, если бы мы осознавали, мы могли бы контролировать.

Самое интересное, мы можем не осознавать связи между осознаваемым воздействием и осознаваемым ответом. Здесь самый известный пример — это исследование американских когнитивных психологов Ричарда Нисбетта и Тимоти Уилсона, опубликованное под громким названием «Говорим больше, чем знаем». Эксперименты у них были очень простые. Например, они приходили в большой универмаг и просили наивных покупательниц выбрать одну из четырех пар перчаток, которые раскладывали перед ними, и обосновать свой выбор, почему им нравится именно эта пара, а не другая. Понятное дело, что все пары были абсолютно идентичны.

Естественно, перед покупательницами их раскладывали в разном порядке, чтобы избежать разнообразных внешних факторов. Они обнаружили, что на выбор значимо влияет только один-единственный фактор, а именно расположение пары перчаток в ряду. Большинство покупательниц предпочитали первую пару. Напомню, она была такая же, как остальные. Это могла оказаться любая из четырех пар перчаток, которые использовали в эксперименте. При этом ни одна из покупательниц не указала на порядок предъявления перчаток как на фактор, который мог бы повлиять на ее выбор. Давали абсолютно любые объяснения, кроме того, которое выявил эксперимент.

В другом эксперименте была использована еще более остроумная процедура. Двум группам студентов показывали один и тот же фильм в одной и той же аудитории, только первая группа студентов смотрела его в тишине, а для второй группы студентов специально подогнали бензопилу, которая жужжала за окном во время просмотра. После просмотра просили сказать, насколько фильм понравился, и опять же дать объяснение, почему он понравился или не понравился именно настолько. Разумно предположить, что той группе студентов, которые смотрели фильм в тишине, фильм понравился больше, чем тем, которые смотрели с бензопилой за окном. Так оно и получилось: ни один из студентов не указал на бензопилу как на фактор, который влияет на их оценку фильма.

То есть мы видим, что люди вполне осознают воздействие, вполне осознают свой ответ, но не осознают, какие аспекты воздействия могли бы повлиять на ответ. Многие так называемые осознаваемые прайминг-эффекты устроены именно по этому принципу, причем как в чисто когнитивной, познавательной сфере, так и в эмоциональной. Собственно говоря, эмоциональный прайминг — одна из известных технологий черного пиара. Допустим, у нас есть выступление кандидата, который избирается на тот или иной пост, и мы прямо перед выступлением этого кандидата можем поставить в программе телевидения, например, репортаж о состоянии городских свалок или репортаж о празднике в детском саду. Понятное дело, что выступление кандидата не имеет никакой связи с этим предшествующим роликом, но тем не менее, как показывают исследования, эмоциональный настрой ролика или эмоциональный прайминг-эффект оказывают довольно сильное влияние на оценку самого выступления кандидата.

В познавательной сфере возможно ровно то же самое. Мы случайно слышим в вагоне метро разговор двух людей о посещении поликлиники, приходим на работу, там коллеги разгадывают кроссворд, просят нас подсказать профессию из четырех букв, мы первым делом говорим «врач», не соотнеся, скорее всего, воспроизведение этой информации с тем, что мы слышали в вагоне метро, но будучи преднастроенными на ее извлечение в соответствующих условиях.

Если говорить об экспериментальных исследованиях неосознаваемых процессов в познании, так называемого когнитивного бессознательного, то тут есть три большие области. Во-первых, это изучение так называемого подпорогового восприятия, восприятия без осознания, то есть обработки той информации, которой мы не увидели, не услышали, но которая повлияла на дальнейшее течение наших познавательных процессов или на наше поведение. Во-вторых, исследования так называемой имплицитной памяти или содержания памяти, к которому у нас нет непосредственного доступа.

То есть мы не помним или не знаем о том, что мы нечто помним, но при этом способны извлечь и использовать эту информацию в подходящих условиях. Собственно говоря, пример прайминг-эффекта с воспроизведением названия профессий ― это как раз довольно-таки типичное проявление имплицитной памяти. Мы уже забыли об этом разговоре в метро, но вытащили соответствующее содержание. В некоторых случаях бывает интереснее: мы в принципе не знаем о том, что мы что-то помним, но можем, например, высказать какую-то мысль, выдав ее за свою собственную, так и считая, что она наша, но на самом деле может оказаться, что мы год назад прочли ее в некоторой книжке, о чем тоже напрочь забыли.

С явлениями имплицитной памяти довольно тесно связана третья группа явлений, которые изучаются в контексте исследования когнитивного бессознательного или неосознаваемых процессов в познании. Это так называемое имплицитное научение или формирование навыков без осознания того, чему мы научились, а в некоторых случаях вообще без осознания самого факта научения. Ситуация, когда человек вообще не знает и не помнит, что он сталкивался с некоторым навыком, но им владеет, ― это, как правило, клинические случаи. Больные со специфическими нарушениями в работе памяти, у которых не формируются новые следы в долговременной памяти, как правило, в связи с поражениями гиппокампа, головной мозговой структуры, которая участвует в формировании таких следов.

Такой больной навсегда останавливается в своей памяти, к которой у него есть непосредственный доступ в том дне, когда случилось травматическое событие. Новые следы памяти, новые знакомства, новые книги не откладывают в его памяти никаких следов. Но оказывается, что такие больные довольно-таки легко вырабатывают сложные когнитивные навыки. Например, могут научиться зеркальному чтению или зеркальному рисованию, рисованию при отслеживании следов рисунка в зеркале, а не непосредственно. Это очень трудно, и больной говорит, что он этого никогда в жизни не делал и не сможет, но с каждым разом у него получается все лучше и эффективней.

Люди без патологии в гиппокампе тоже могут имплицитно чему-то учиться. Типичный пример — это обучение печатанию на клавиатуре. Если человек не учился этому специально, скорее всего, он довольно эффективно набирает текст, но если пристать к нему с вопросом, где на клавиатуре находится английская буква V или буква P, скорее всего, ему будет трудно на этот вопрос ответить. Он нажмет на эту букву быстро, когда ему нужно будет набрать слово латинскими буквами, но ответа дать не сможет.

В области имплицитного научения, пожалуй, больше всего интересных экспериментальных методик, посредством которых мы можем прощупать неосознаваемые процессы в познании. Оказывается, мы можем вычленить правила составления последовательностей, которые не осознаем, или можем научиться сложным правилам управления, например, сахарным заводом, который довольно-таки эффективно можем доводить до требуемого состояния, до требуемого уровня прибыли просто посредством управления им. Но не можем сказать, как мы это делаем, если нам будут задавать вопросы, как показал в своих исследованиях один из классиков когнитивной психологии Дональд Бродбент. На самом деле за пределами нашего сознания происходит существенно больше работы, чем может казаться.


ArefievPV

Про внимание ("мёртвая зона внимания")...

https://www.youtube.com/watch?v=BpFOakwGrOI

slon

Цитата: ArefievPV от июня 30, 2017, 20:38:33Естественно, перед покупательницами их раскладывали в разном порядке, чтобы избежать разнообразных внешних факторов. Они обнаружили, что на выбор значимо влияет только один-единственный фактор, а именно расположение пары перчаток в ряду. Большинство покупательниц предпочитали первую пару. Напомню, она была такая же, как остальные. Это могла оказаться любая из четырех пар перчаток, которые использовали в эксперименте. При этом ни одна из покупательниц не указала на порядок предъявления перчаток как на фактор, который мог бы повлиять на ее выбор. Давали абсолютно любые объяснения, кроме того, которое выявил эксперимент.

Два вопроса.

1. Если я правильно понял, то "Большинство покупательниц предпочитали первую пару".

Смогу ли я купив все книги по маркетингу и продажам за последние десять лет, проведя опросы среди преподавателей всех университетов и школ по этому профилю...... увидеть рекомендацию для продавцов и менеджеров предъявлять первый товар  для того, чтобы большинство купило именно его?

Если да, то каковые обоснования? Если нет, то как мне относиться к этому эксперименту ученых?

2.
ЦитироватьПсихолог Мария Фаликман о когнитивном бессознательном, принципе работы детектора лжи и имплицитном научении

Мне очень понравилась лекция.
Какой вывод я мог бы сделать?

Вопрос риторический.
Конкретный вопрос - какой вывод сделал каждый из прослушавших\прочитавших лекцию?
Полагаю, нам всем имеет смысл обменяться впечатлениями.
Предлагаю сделать так, сначала все желающие предлагают свои выводы, затем обсудим.


ArefievPV

#2726
Цитата: slon от июля 03, 2017, 00:27:16
1. Если я правильно понял, то "Большинство покупательниц предпочитали первую пару".

Смогу ли я купив все книги по маркетингу и продажам за последние десять лет, проведя опросы среди преподавателей всех университетов и школ по этому профилю...... увидеть рекомендацию для продавцов и менеджеров предъявлять первый товар  для того, чтобы большинство купило именно его?

Допускаю, что найдёте такую рекомендацию... Типа, предъявлять покупателю сначала тот товар, который желательно продать в первую очередь. Разумеется, товар не должен сильно уж различаться (иначе он "выпадает" из ряда). То есть, нельзя в одном ряду располагать кофеварку и стиральную машину. А вот из всех кофеварок "подсунуть" сначала самую дорогую - это грамотный ход. Человек подсознательно начинает воспринимать последующие как "дешёвые" (и в прямом, и в переносном смысле). Разумеется, продавец тоже должен активно в этот момент работать - "вгонять" инфу о дорогой кофеварке в мозги покупателю (ненавязчиво, эдак), формируя тем самым "правильный" "эталон" (типа, кофеварка должна быть именно такая - дорогая, навороченная и т.д. и т.п.). 

Цитата: slon от июля 03, 2017, 00:27:16
Если да, то каковые обоснования?

У человека есть такая особенность (для Ивана - вот Вам закономерность!  :) ) - обращать внимание на первые по порядку объекты...

То есть, внимание (типа, "общий объём" внимания) распределяется неравномерно почему-то между объектами расположенными по порядку. Например, самые заляпанные страницы у книг - это первые. Первые страницы чаще просматривают, чаще на них задерживают внимание. Соответственно, инфа с первых страниц чаще и "оседает" у нас мозгах...

Мало того, эта самая "первая" инфа начинает влиять на последующее восприятие (помните, кто первый встал - того и тапки?). Опять-таки, для Ивана - вот Вам ещё закономерность!  :)

Поэтому, самый первый объект, на который человек обратил своё внимание (и которому "достался" наибольший "объём внимания"), "оседает" у нас в мозгах (точнее, информация связанная с этим объектом) и начинает восприниматься как некий "эталон" (временный "эталон", только для "здесь и сейчас") по отношению к последующим объектам (мы начинаем последующие сравнивать с самым первым). И если объекты практически неразличимы по внешнему виду, то первому отдаётся предпочтение (он же - "эталон", типа!).

Ivan(novice)

Цитата: ArefievPV от июля 03, 2017, 04:28:40
Допускаю, что найдёте такую рекомендацию... Типа, предъявлять покупателю сначала тот товар, который желательно продать в первую очередь. Разумеется, товар не должен сильно уж различаться (иначе он "выпадает" из ряда).
...
Цитата: slon от июля 03, 2017, 00:27:16
Если да, то каковые обоснования?
...
У человека есть такая особенность (для Ивана - вот Вам закономерность!  :) ) - обращать внимание на первые по порядку объекты...
:) Увы, но эта закономерность уже давно известна и поэтому не так чтобы очень интересна.
Называется она принципом экономии усилий, принципом экономии энергии или дискомфортом от неэкономичности.
Поэтому из ряда одинаковых объектов человек выберет тот, что ближе. Первый. Потому что так проще.

Цитата: ArefievPV от июля 03, 2017, 04:28:40
Мало того, эта самая "первая" инфа начинает влиять на последующее восприятие (помните, кто первый встал - того и тапки?). Опять-таки, для Ивана - вот Вам ещё закономерность!
Это тот же самый принцип экономии усилий :)
Первая инфа уже есть. Ее не надо искать. Она и влияет на восприятие.
Проще пользоваться тем, что уже есть. Поэтому инфа, уже имеющаяся в распоряжении человека, будет влиять на его последующее восприятие.

ArefievPV

Цитата: Ivan(novice) от июля 03, 2017, 12:30:14
Цитата: ArefievPV от июля 03, 2017, 04:28:40
Допускаю, что найдёте такую рекомендацию... Типа, предъявлять покупателю сначала тот товар, который желательно продать в первую очередь. Разумеется, товар не должен сильно уж различаться (иначе он "выпадает" из ряда).
...
Цитата: slon от июля 03, 2017, 00:27:16
Если да, то каковые обоснования?
...
У человека есть такая особенность (для Ивана - вот Вам закономерность!  :) ) - обращать внимание на первые по порядку объекты...
:) Увы, но эта закономерность уже давно известна и поэтому не так чтобы очень интересна.
Называется она принципом экономии усилий, принципом экономии энергии или дискомфортом от неэкономичности.
Поэтому из ряда одинаковых объектов человек выберет тот, что ближе. Первый. Потому что так проще.

Нет, это не принцип экономии усилий. Нам лень делать только то, что вызывает большие трудности.

Это совсем из другой "оперы". Люди когда на первое (в ряду) обращают внимание, они никакого дискомфорта не испытывают. Просто это первым оказалось, вот и всё. А то, что Вы говорите, "что так проще", так ведь это уже некая оценка! Типа, раз это проще, значит другое сложнее? Человек чтобы дать такую оценку должен сравнить между собой несколько "объектов". А он "зацикливается" на первом безо всякого сравнения (типа, не оценивая).

Самая первая  воспринятая «порция» информации оказывает влияния на восприятие всех последующих «порций». Это действует на всех уровнях восприятия (ощущение, узнавание, понимание и т.д.), на всех каналах восприятия (зрительные, осязательные, обонятельные и т.д.), при любых способах восприятия (эмоциональном, чувственным, интуитивном, рациональном и т.д.).

То есть, если первая «порция» информации была воспринята эмоционально-чувственным способом (например, нечто негативное: страшное, противное и т.д.), то этот эмоциональный фон будет накладываться на все последующие «порции» воспринимаемой информации. Типа, всё будет казаться не очень хорошим...

Если первичная информация, связанная с неким объектом воспринималась по зрительному каналу, то вся последующая информация будет увязываться именно с неким первоначальным зрительным образом. Типа, яблоко круглое и красное, а только потом оно ещё и сладкое/кислое и/или ароматное и/или гладкое на ощупь...

Если человек воспринял некий объект через некую идею (например, идею извлечения прибыли), то воспринимать всю последующую информацию он будет тоже в этом ключе (с позиции извлечения прибыли). Условно говоря, на яблоки он будет смотреть в первую очередь как на товар. А уж потом как на объекты биологии, продукты питания. И даже в этом случае, он и биологические объекты (плоды растений), и продукты питания будет оценивать с точки зрения выгоды (экономической целесообразности и т.д.).

ArefievPV

Цитата: Ivan(novice) от июля 03, 2017, 12:30:14
Цитата: ArefievPV от июля 03, 2017, 04:28:40
Мало того, эта самая "первая" инфа начинает влиять на последующее восприятие (помните, кто первый встал - того и тапки?). Опять-таки, для Ивана - вот Вам ещё закономерность!
Это тот же самый принцип экономии усилий :)
Первая инфа уже есть. Ее не надо искать. Она и влияет на восприятие.
Проще пользоваться тем, что уже есть. Поэтому инфа, уже имеющаяся в распоряжении человека, будет влиять на его последующее восприятие.

Ещё раз. Никакой экономии усилий. Чтобы экономить надо уже знать (иметь опыт) и уметь оценивать.
У животных это проявляется особенно наглядно при импринтинге... Станете "мамой-уткой" для утят - они и будут Вас слушаться...

Разумеется, у человека всё гораздо сложнее. В предыдущем сообщении немного расписал...