Предполагаю, что павловская концепция рефлексов совсем не исключает объяснение работы и нейронных сетей и мышления как ответ на внешний раздражитель, если под раздражителем понимать, вообще говоря, не такого примитивного уровня раздражители типа звон колокольчика (на который выделяется желудочный сок собаки), а более комплексные раздражители концептного уровня. Например, «добро», «справедливость», «счастье», «агрессия» и т. д. и т. п. до «бесконечности». Например, если человеку будут все окружающие гадить, но каждый раз по своему, то не будет однотипным действием типа звонка колокольчика: события каждый раз могут быть очень разные в этом плане. Но на более концептуальном уровни их можно рассматривать как одинаковые. И у человека выработается тот же условный рефлекс – настороженность/недоверие ко всем людям.
Но, думаю, что в такой терминологии (рефлексов) описать процесс конкретного проявления мышления, в большинстве случаев, сейчас, практически, не реально из-за огромной его сейчас для нас сложности. И удаётся понять лишь в каких-то примитивных случаях типа приведённого примера с колокольчиком. Думаю, поэтому, так (в терминологии рефлексов) особо никто и не описывает процесс мышление, а не потому, что павловская концепция не верна.
Точно так же как никто не берёт уравнение Шредингера и не начинает вычислять, с помощью него, поведение миллиардов миллиардов частиц сплошной среды для предсказания её движения. Не потому, что уравнение Шредингера не верно, а потому, что это была бы не реально сложная задача. Но по мере развития математики и вычислительной техники число частиц, описываемых этим уравнением, увеличивается.
Так и, думаю, с павловскими рефлексами: они ещё будут находить своё применение для объяснения процесса мышления по мере улучшения понимания соответствующих процессов. Хотя, далёк от того, чтобы сводить весь процесс мышления только к рефлексам: природа всегда сложнее и разнообразнее любой объяснительной концепции какой бы прекрасной она не была.
