"Язык" и "понятия" эмоционального мышления.

Автор ArefievPV, ноября 23, 2014, 12:09:46

« назад - далее »

ArefievPV

Про любовь...

Мы влюбляемся в некий образ (некий «эталон» «хранящийся» в нашей модели реальности), который «угадываем» в реальности, а не в сам реальный объект. Если при идентификации объекта (сравнение сигналов от реального объекта с сигналами от образа, хранящегося у нас в психике, в модели реальности), сигналы, поступающие от этого объекта, напоминают хоть в чём-то некий образ, связанный со структурами в мозге «заведующими» состоянием гормонального фона, то данный объект вызывает у нас сильные эмоции и чувства.

То есть мы сначала «узнаём» (идентифицируем, интерпретируем) в реальном объекте любимый образ, а потом «наделяем» качествами своего любимого образа реальный объект (формируя тем самым «искажённый» образ объекта).

Если существует расхождение между реальным объектом и сформированным образом, то мы неосознанно пытаемся оказать воздействие на объект. Воздействие направлено в первую очередь на то чтобы изменить сигналы исходящие от объекта таким образом, чтобы максимально соответствовали сигналам исходящим от нашего любимого вновь сформированного образа.

Для людей это означает – оказание воздействие (различными способами) на сам объект.
В отношениях между людьми, в этом деле лучше получается у женщин.

ArefievPV

#256
В ответе 190 запостил вариант гипотетической "этапности" пути формирования человека (в частности, речи)...

Цитата: ArefievPV от октября 05, 2015, 05:29:32
И "болтающих" видов тоже было предостаточно. Уменье "болтать" (издавать разнообразные шумы и тоны, и их сочетания) не означает, что существо овладело речью. Вовсе нет. Просто особенность вида, не более. Может "сладкоречивые" самцы могли оставить больше потомства (как самцы птиц привлекают самок своими трелями), вот и распространилась такая особенность по популяции. Причём возникать и затем распространятся такая особенность могла у разных видов параллельно. И сам "механизм производства" разнообразных звуков мог оказать немного разным. Кто-то за счёт опускания гортани, кто-то за счёт языка, кто-то за счёт высокого нёба, кото-то за счёт комбинации вышеперечисленных "механизмов".

Сегодня в другой теме разместил новость.

Цитата: ArefievPV от декабря 12, 2016, 04:38:02
Макаки могут говорить, но предпочитают молчать: новые исследования
http://www.popmech.ru/science/301682-makaki-mogut-govorit-no-predpochitayut-molchat-novye-issledovaniya/
Ученые выяснили, что африканские и азиатские макаки физиологически вполне способны проговаривать слова и даже целые предложения. Так почему же эти весьма высокоразвитые приматы до сих пор не обзавелись собственным лексиконом?
....
....
Почему же макаки молчат? Скорее всего, это ограничения не горла, но ума. Антропологи солидарны во мнении, что далекие предки человека тоже имели развитый вокальный аппарат задолго до того, как появилась речь в томи виде, который привычен нам. Как выразились сами авторы стати, «полученные результаты свидетельствуют о том, что человеческая речь проистекает главным образом из уникальной эволюции и структуры нашего мозга, и не связана с анатомическими различиями голосового аппарата между людьми и приматами.»

ArefievPV

Продублирую ссылку здесь (чтобы быстрее найти при случае)...

Цитата: ArefievPV от декабря 27, 2016, 19:26:05
Существует ли эмоциональное похмелье?
http://www.popmech.ru/science/309662-sushchestvuet-li-emotsionalnoe-pokhmele/
Своеобразное «эмоциональное похмелье» длится еще долго после того, как событие, которое нас взволновало, закончилось. Более того, оно влияет на то, как вы запоминаете то, что с вами происходит, выяснили американские ученые.
....

ArefievPV

Продублирую ссылку в эту тему...

Цитата: ArefievPV от апреля 28, 2017, 21:20:39
Как мозг понимает чужие эмоции
https://www.nkj.ru/news/31181/
Неопределенные и двусмысленные эмоции мозг оценивает с помощью специальных нейронов миндалевидного тела.

ArefievPV

В чем сила эмоций, и что такое эмоциональный интеллект?
http://www.popmech.ru/science/360692-v-chem-sila-emotsiy-i-chto-takoe-emotsionalnyy-intellekt/

Наша цивилизация с ее научно-рационалистическим подходом довольно долго относилась к эмоциям как к слабостям, заставляющим людей совершать иррациональные поступки и зачастую мешающим стройному ходу мыслей. Но во второй половине XX века парадигма восприятия эмоциональной жизни человека несколько изменилась.

В комплекс эмоций входит не только переживание их самих, но и возможность воспринимать, а главное, ощущать эмоции других людей. Понимать, что чувствует другой человек, — пожалуй, так же полезно, как иметь джедайскую силу. Ты можешь опережать других и добиваться своего. Но научна ли концепция эмоционального интеллекта, и что она может помочь понять нам о самих себе? В этом поможет разобраться Анна Уланова — научный сотрудник Института психологии РАН, кандидат психологических наук. Ролик подготовлен студией Sci-One TV.

Видео:
https://www.youtube.com/watch?v=ey8WAR5YHbY

ArefievPV

Эмоции человека влияют на физическое здоровье: научное доказательство
http://www.popmech.ru/science/news-364582-emocii-cheloveka-vliyayut-na-fizicheskoe-zdorove-nauchnoe-dokazatelstvo/

Как вы себя чувствуете? Приятно или не очень? Вы взволнованы, спокойны, не можете усидеть на месте без всякой причины? Ученые нашли систему в мозге, которая ответственна за формирование этих чувств.

Новые исследования, опубликованные в журнале Nature Human Behavior, могут пролить свет на загадку, касающуюся связи умственного и физического здоровья. Расшифровка этих механизмов может открыть дверь к созданию более эффективных лекарств. Также эти открытия могут революционизировать наше понимание того, как мы принимаем решения, что может привести к более взвешенному выбору в самых разных областях, от юриспруденции до экономики.

Лиза Фелдман Барретт, профессор психологии, говорит: «Это исследование разрушает барьер между разумом и телом. Она показывает, что эти две системы едины, что система, ответственная за создание и репрезентацию эмоций, также отвечает за процесс мысли и запоминания, внимания и принятия решений».

Новая система мозга включает в себе две объединенные сети, каждая проходит через разные зоны мозга. Эти две сети работают вместе, чтобы держать системы тела — иммунную, сердечно-сосудистую, метаболическую и так далее — в равновесии, когда вы подвергаетесь как внутренним, так и внешним стрессорам, то есть практически всему, от голода и шума до перехода от сна к бодрствованию, или даже от сидячего положения к стоячему. Такая регуляция называется аллостаз. В то же время эти сети создают ощущения внутри вашего тела — состояния общего самочувствия. Этот феномен называется интероцепцией.

Когда такие чувства очень интенсивны, то эти сети создают эмоции, варьирующиеся от печали до эйфории.

То есть такая система регулирует тело и одновременно производит ощущения в теле, которые возникают в результате такой регуляции. Но дело не только в аллостазе и интероцепции. Она также поддерживает социальные и физические страхи, социальные связи, эмпатию, моральные оценки, память, внимание и принятие решений. Сети также содержат клетки мозга, которые интегрируют в них чувства, внешние для тела: зрение, слух, осязание, обоняние и вкус.

«Таким образом, — говорит Барретт, — люди веками считали разум полем боя между эмоциями и рациональностью. Но по сути разделение рациональности и иррациональности — это искусственный конструкт; наш мозг устроен совершенно иначе».

Ученые провели исследование в три этапа. Сначала они проанализировали анатомические исследования, которые прослеживали связи между различными зонами мозга у макак, чтобы подтвердить существование такой проводки в мозгу. Потом они оценили сканы мозга более 700 человеческих подопытных, чтобы оценить, как различные зоны регулируют тело относительно друг друга. «Мы задались вопросом, существует ли синхронность в нейронных сигналах по всему мозгу, — говорит Барретт. — Это привело нас к открытию этих двух сетей, которые перекрываются друг с другом, и ответственны как за регуляцию тела, так и за производство эмоций»,

После чего ученые проверили результаты, показав еще одной группе добровольцев различные возбуждающие изображения. Одновременно ученые замеряли уровень проводимости кожи и задавали вопрос об уровне возбуждения. Те участники эксперимента, у которых связь между двумя сетями была сильнее — она выражалась в нейросинхронности — также испытывали большее возбуждение, когда чисто физиологическое возбуждение находилось на пике. То есть их аллостатически-интероцептивная система лучше синхронизировала регуляцию тела и чувств.

P.S. Название заметки - как-то "не очень"...  :-[ Пусть останется на совести журналистов...

ArefievPV

Продублирую ссылку (чтобы долго не искать при случае). В другой теме заметку разместил полностью...

Цитата: ArefievPV от июня 13, 2017, 19:48:36
Карта эмпатии внутри мозга
http://neuronovosti.ru/emphaty/

ArefievPV

Эмпатия
https://postnauka.ru/video/78737
Нейропсихолог Крис Фрит о зеркальных нейронах, эмоциональном заражении и расовых предрассудках

ЦитироватьС самого начала в области социального познания одной из основных тем было распознавание выражений лиц. Существует пять основных выражений: счастье, печаль, отвращение, страх и удивление. Когда появилась возможность проводить нейровизуализацию мозга, мы смогли идентифицировать области мозга, которые связаны с конкретными выражениями: например, миндалина связана со страхом, островковая доля — с отвращением. Но также было обнаружено, что наша реакция на выражения лиц является частью системы зеркальных нейронов: у нас есть общая нейронная основа и для распознавания, и для совершения некоторого действия. Когда я вижу счастливое или испуганное лицо, на нейровизуализации подсвечиваются те же части мозга, которые активизируются, когда я чувствую счастье или испуг. Люди сразу поняли, что это может быть основой для эмпатии, но на самом деле оказалось, что эмпатия — это довольно сложный процесс.

Кстати, интересная деталь: до начала XX века (что очень поздно) в английском языке этого слова не было. Оно произошло от немецкого слова Einfühlung, что означает «прочувствовать ситуацию». Имелось в виду, что так вы можете оценить произведение искусства: картина, на которую вы смотрите, каким-то образом заставляет вас чувствовать эмоции, которые художник пытался вам передать. Открытие зеркальной системы в мозге, казалось, было прямым представлением такого опыта.

Одно из первых открытий, которые мы сделали, когда проводили нейровизуализацию реакций, например, на страх, заключается вот в чем: вы почувствуете страх, даже если лицо будет показано так быстро, что вы не осознаете, что на нем было выражение испуга. Исследователи в Швеции также продемонстрировали, что изменения выражения лица можно измерять, регистрируя мышечную активность, и было показано, что ваши мышцы активизируются, вы сами на мышечном уровне принимаете испуганное выражение, когда видите его перед собой.

Опять же, это происходит даже тогда, когда вы не осознаете, что видели испуганное лицо. Это для меня не выглядит как эмпатия, потому что наше обычное понимание эмпатии следующее: «Я каким-то образом заметил, что вы испытываете определенную эмоцию, я осознаю, что вы ее испытываете, я чувствую ее сам, и я могу захотеть что-то с этим сделать, так что, если вам грустно, я могу захотеть поднять вам настроение».

Но эту базовую нейронную эмпатию, при которой вы даже не замечаете, что видели испуганное лицо, лучше назвать заражением. Люди часто называют ее эмоциональным заражением; кроме того, бывает и моторное заражение, когда вы несознательно имитируете действия других людей.

Вероятно, можно выделить как минимум три уровня эмпатии. Существует эмоциональное заражение, при котором я чувствую ваши эмоции, хотя в то же самое время не осознаю, что они ваши. Есть уровень «я чувствую ваши эмоции и знаю, что они ваши, а не мои, хотя я до какой-то степени отражаю их». С другой стороны, есть уровень «я знаю, что вы испытываете определенные эмоции, и в результате хочу вам помочь, так что если вам грустно, то я захочу поднять вам настроение; но мне кажется, что если вам грустно и мне тоже от этого станет грустно, то это, вероятно, не лучший способ достичь этой цели». Есть более жизненные ситуации. Например, если я вижу выражение ярости, впадать в ярость самому, вероятно, не лучшее решение, так что, как только вы вводите в изучение эмпатии эти когнитивные процессы более высокого уровня, все усложняется.

Другая зеркальная система существует для боли и опять же частично зависит от выражения лица: если я увижу кого-то с выражением боли на лице, я тоже почувствую эту эмоцию. Однако, чтобы увидеть эту эмпатию более непосредственно, мы можем показывать испытуемым людей, получающих болевые стимулы. Это можно сделать по-разному. Например, вы находитесь в сканере и на экране перед собой видите, как кому-то вонзают иглу в руку или поглаживают ладонь ватной палочкой.

Интересно, что, когда вы видите, как кому-то в руку вонзают иглу, в вашем мозге подсвечиваются области, которые реагируют на боль (передняя поясная кора и передняя островковая доля), и это те области, которые подсвечиваются, когда вы сами лежите в сканере и вам в руку втыкают иглу, так что здесь есть пересечение. Те же самые области мозга будут подсвечиваться, даже если вам просто скажут, что человек получит болевой стимул, когда зажжется лампочка. Так что простое знание, что ваш партнер получит болевой стимул, вызовет у вас аналогичную реакцию. Опять же, это может быть примером эмпатии.

Но жизнь намного сложнее. Вы можете спросить: «Имеет ли значение, кто тот человек, который получает болевой стимул?» Мы провели с Таней Зингер один эксперимент, в котором она управляла мнением людей о том, кто именно получает болевой стимул. По сути, она заставляла их верить, что перед ними был хороший или плохой человек. Для эксперимента были приглашены актеры, которые должны были разыграть участников эксперимента: одному актеру было сказано хитрить, а другому — показывать готовность к сотрудничеству с учеными, и они очень быстро зарабатывали соответствующую репутацию. Когда затем в сканере вы видите, что они испытывают боль, вы гораздо менее отзывчивы, если боль испытывает неприятный человек, особенно если вы мужчина. Было даже предположение, что когда мужчины видят, что неприятный им человек получает боль, то у них активизируется система вознаграждения мозга. Это не должно нас очень сильно удивлять.

Другой аспект, более тревожный, состоит в том, что уровень вашей эмпатии зависит от расы человека, который испытывает боль: совпадает она с вашей или нет. Наши коллеги в Пекине также исследовали людей в сканере, и при этом в сканере был либо европеец, либо китаец, и оба они видели людей с европейской и китайской внешностью, в которых вонзали иглы. Европейцы демонстрируют эмпатию, когда видят, как европеец, а не китаец получает болевой стимул — и с точностью наоборот для китайских участников эксперимента. Это мощная демонстрация того, насколько наша эмпатия связана с нашей внутренней, а не внешней группой.

Вы, конечно, можете спросить: «Можем ли мы преодолеть этот предрассудок?» Есть эксперименты, показывающие, что да, можем, в целом существует два способа это сделать. Основной способ — завязывать новые знакомства, ведь все эти эксперименты проводятся с изображениями людей, которых вы не знаете: если вы познакомитесь с человеком другой расы, если он станет частью вашей внутренней группы, тогда эмпатия вернется.

Очень сложный вопрос во всем социальном познании — до какой степени эти процессы врожденные и до какой приобретенные из культуры и окружающей среды? Я бы сказал — и это мои спекуляции, эксперименты, которые я хотел бы поставить, — что все мы произведены на одном и том же заводе с одними и теми же комплектующими, но это можно преодолеть. У очень маленьких детей уже есть признаки предрассудков, но в определенной окружающей среде их можно быстро преодолеть.

Есть еще один интересный эксперимент, связанный с лицами, гораздо более простой: вы можете нарисовать на компьютере и выстроить градацию лиц людей разных рас или из разных стран. Например, на одном конце спектра может быть европейское лицо, на другом — японское, а посередине всевозможные промежуточные варианты. Затем вы можете спросить людей из разных культур, где проходит граница, и если вы спросите людей в Америке, в какой момент лицо больше не похоже на американское, то ответ гораздо ближе к европейскому лицу, чем к японскому. А если вы спросите людей в Японии, в какой момент лицо становится не японским, а европейском, то ответ намного ближе к японской части спектра.

Это пример своего рода предрассудков, но они полностью создаются окружающей средой: если американец переедет из Америки в Японию, где он теперь будет окружен японскими лицами, эта нейтральная позиция сдвинется, потому что на нее повлияют люди, которых он будет видеть вокруг себя. Я думаю, что это хороший пример того, как эти «заводские настройки» могут быть изменены средой, в которой вы находитесь.

ArefievPV

Понятие эмпатии
https://postnauka.ru/video/78490
Психолог Татьяна Карягина о зеркальных нейронах, отличии симпатии от эмпатии и заслугах психотерапевта Карла Роджерса

https://www.youtube.com/watch?v=IM5iFlk7BCs

ЦитироватьЕще 5–7 лет назад в русском языке слово «эмпатия» выражало сугубо научное понятие. Его было почти не встретить в художественной литературе, в публицистике, в разговорах. Но сейчас ситуация кардинально поменялась, и слово становится практически общеупотребимым. В науке тоже произошел решительный разворот в сторону эмпатии. Если сравнить по количеству исследований, то в 1990 году, по данным Американской психологической ассоциации, в год выходило не более десяти работ, так или иначе связанных с эмпатией. В 2013 году таких работ уже несколько тысяч.

С чем это связано? Во-первых, возросло наше понимание важности эмпатии, того, какую роль она играет в общении, в развитии личности, насколько недостаток эмпатии влияет на жестокость, агрессивность, способствует развитию каких-то нарциссических феноменов.

С другой стороны, основной прирост количества исследований обеспечен нейронаукой. И можно связать такой интерес нейронауки с открытием зеркальных нейронов, которое случилось в 90-е годы прошлого века. О зеркальных нейронах как нейронах моторных и двигательных в отношении эмпатии человека сейчас не говорят, но говорят о зеркальных нейронных сетях, о зеркальном принципе работы мозга, о гипотезе perception-action — восприятия и действия. Согласно этой гипотезе, если мы наблюдаем какое-то действие или состояние другого человека, в нашем мозге среди прочего возбуждаются те же самые отделы, которые возбудились бы, если бы мы сами выполняли это действие или были бы в таком состоянии.

Другими словами, у нас на уровне мозга формируется некоторая модель действия или состояния другого человека. Утверждается, что в эволюции возник такой механизм для более быстрого, практически мгновенного понимания сородича. Мы понимаем сородича (иногда говорят, что через имитацию, симуляцию, я предпочитаю слово «сопереживание») через ощущение внутри себя на определенном уровне того, что чувствует он. Это отличается от каких-то умозаключений, выдвижения и проверки гипотез, для того чтобы понять, что происходит с другими, это гораздо более длительный процесс.

Эмпатия является, по мнению исследователей, одним из ключевых феноменов такого понимания, основанного на сопереживании. Если говорить об эмпатии, то эмпатия — это наше понимание другого, основанное на сопереживании, ориентированное на его внутреннюю перспективу, то есть на то, как видит, понимает, ощущает себя он сам. Мы не оцениваем извне, мы не подводим его поведение под какие-то стереотипы или теории, мы не приписываем ему что-то. А мы пытаемся понять, как он видит эту ситуацию изнутри, каково ему изнутри. И очень интересно, что этот смысл как особого понимания, основанного на сопереживании, был и исторически первым в истории понятия эмпатия.

Я бы об этом хотела сказать немного подробнее, потому что об эмпатии часто слышишь, что это анонимное понятие, которое возникло из ниоткуда. Или говорят, что его разработал впервые Карл Роджерс. Этот выдающийся, гениальный психолог и психотерапевт сделал очень много для его популяризации и разработки, но он был далеко не первым. В истории понятия эмпатии отметились и другие выдающиеся люди, такие как Эдмунд Гуссерль, Макс Шелер, Карл Ясперс, Вильгельм Дильтей.

Это случилось на рубеже XIX и XX веков. Ситуация тогда была другая — эмпатией интересовались философы и использовали они другое слово. Немецкое слово Einfühlung на русский переводится как «вчувствование». Именно это слово в 1909 году Эдвард Титченер — еще одна величина в психологии — перевел как empathy. Причем он подчеркнул, что специально сконструировал его по аналогии со словом sympathy. Empathy — это в чувства, sympathy — это с чувствами. Делал он этот перевод, для того чтобы передать смысл вчувствования, как его сформулировал немецкий философ и психолог Теодор Липпс.

Теодор Липпс был одним из любимых философов Зигмунда Фрейда и тоже очень интересной личностью. Липпс отвечал на вопрос, который был в это время одним из очень важных для философов: как возможно познание другого сознания? Если мы имеем в наличии только наше собственное сознание, как мы можем понимать других? Как мы понимаем чужое сознание?

Липпс отвечал так: когда я вижу состояние или действие другого человека, а также еще картину или какое-то явление природы (он это расширял), во мне возникает бессознательная имитация внешних проявлений, просыпаются определенные кинестетические ощущения, которые по закону ассоциации вызывают к жизни какие-то чувства, другие ощущения, и вот я уже это вкладываю в другого человека, проецирую на него, считаю, что он это испытывает, это чувствует.

Звучит очень знакомо — похоже на современных нейроученых. А вот Липпса тогда очень за это критиковали. Феноменологи — Гуссерль, Макс Шелер и другие — считали, что это совершенно лишнее, что незачем сюда добавлять какую-то физиологию, какие-то кинестетические ощущения. И сейчас Теодор Липпс отмщен. Феноменологи, конечно, его критиковали, но сами это понятие широко использовали. Например, Эдмунд Гуссерль в одной из своих последних работ написал, что люди — это монады, но монады имеют окна и это окна вчувствования. Его ученица Эдит Штайн в 1913 году написала первую в истории диссертацию по эмпатии и дала до сих пор популярное определение: эмпатия — это переживание чужого сознания.

У дискуссии о возможности познания чужого сознания был и другой аспект, методологический. Как возможна психология? Психология как наука о чужих сознаниях. И вот Вильгельм Дильтей, который представил свой проект новой психологии, не естественно-научной, предметом такой психологии считал переживание — переживание не в узком, житейском смысле («я за тебя переживаю»), а переживание как субъективную сторону проживания жизни. И если переживания являются предметом психологии, то методом психологии должно быть сопереживание. Он говорил и о вчувствовании, и о постановке на место другого, и о симпатии. Но общее слово — сопереживание — идет от Дильтея.

Эту логику эмпатии как метода подхватил Карл Ясперс, в то время еще психиатр, а не экзистенциальный философ. В своей книге он включает эмпатию в систему методов феноменологической психиатрии. Позже в этой же логике будет разрабатывать методологические вопросы и психоаналитик Хайнц Кохут — переживание как предмет и эмпатия, сопереживание как метод.

В 1920–1930-е годы интерес к вчувствованию падает. Слово «эмпатия» еще практически не употребляется, вчувствование постепенно сходит на нет. Но в это время активно идет разработка тематики, которая во второй половине века включится в проблематику эмпатии.

Во-первых, это теория Пиаже о децентрации, о том, как ребенок преодолевает свой эгоцентризм, способен встать на позицию другого, увидеть мир глазами другого. Во-вторых, очень популярны в это время теории симпатии — симпатии как социального клея, соединяющего людей. Это чувства жалости, дружелюбия, сочувствия, сострадания, собственно симпатии. Эти исследования активно идут, и во второй половине XX века это станет проблематикой под именем «эмпатия».

Хотя были серьезные споры о том, стоит ли объединять эмпатию как понимание и эмпатию как отношение, как отклик. Но все же мне это кажется очень важным, на настоящий момент утвердилось видение эмпатии как двуединого понятия. Эмпатия — это и познание, и отношение. Эмпатическое понимание, основанное на сопереживании, и наш отклик на переживания другого, наши чувства в ответ на переживания другого. Удерживать такое единство понятия возможно за счет социального контекста, за счет ориентированности эмпатии на другого человека, на его благо.

Такой смысл, как мне кажется, в наибольшей степени был реализован в теории и практике Карла Роджерса, поэтому так велик его вклад. По его мнению, эмпатическое понимание — это и есть особое отношение. Если терапевт, по Роджерсу, проявляет эмпатию, то практически неизбежны позитивные личностные изменения клиента. Эмпатия является одним из трех необходимых и достаточных условий терапевтических изменений. Но дальше Роджерс расширяет и говорит о том, что эмпатия является вообще необходимым и достаточным условием личностного развития и роста вообще.

Приблизительно в это же время Хайнц Кохут говорит о том, что эмпатия — это универсальная потребность развития. У него есть интересная фраза — он спорит, протестуя против биологизаторства человеческих потребностей Фрейдом, и говорит: «Ребенок нуждается не в пище, а в эмпатически модулированном предложении пищи». То есть эмпатия — это такое проявление нашей человечности. Роджерс об этом как-то написал так: «Эмпатия возвращает самого испуганного, самого запутанного человека по-настоящему в человеческий род».

ArefievPV

Из другой темы...
Цитата: Baerlin от февраля 09, 2018, 23:18:37
А механизмом естественного отбора была межвидовая конкуренция. То есть несколько видов предков человека уже владели тоновым языком, каждый своим. И "улучшение" языка поддерживалось естественным отбором.
Трудно представить, что язык возник сам по себе в пределах своего вида. Нужен механизм, объясняющий возникновение языка. И он есть-межвидовая конкуренция по этому параметру.
Почему же трудно? Язык вполне мог сформироваться в пределах одного вида (система внутривидовой коммуникации).  Такая система будет представлять собой систему многоуровневой кодировки/декодировки сигналов. И конкуренция будет идти на уровне популяций (групп, племён) одного вида. А так-то любой вид формирует свою систему внутривидовой коммуникации. И такое формирование не обязательно должно приводить к появлению не то что членораздельной речи, но даже и к тоновому, жестовому или эмоциональному языку. Скажу больше – и не приводит в абсолютном большинстве случаев (такая сложная система коммуникации избыточна и не способствует выживанию вида).

Причины появления там другие – адаптация вида к условиям существования в социуме. Причём процесс адаптации оказался в какой-то момент замкнутым обратной положительной связью...

Чуток подробней распишу свои размышлизмы по этому поводу. Прошу обратить внимание – размышлизмы, нисколько не претендующие на истину в последней инстанции.

Чем больше уровней в системе кодировки, тем больше можно передать информации в одном сообщении (каждый уровень кодировки может нести независимую смысловую нагрузку). Иерархия (условно) – слог, слово, фраза, предложение и т.д.

Возможность обеспечить многоуровневость в пределах разумной длины сообщения (и пока это сообщение не потеряло актуальность – временные ограничения) предъявляет требования к самому базовому сигналу (элементарной базовой сигнальной единицы) и к самой структуре кодирования/декодирования сигналов. Для первого необходимо иметь хорошо различаемый и краткий сигнал. Для второго необходима иерархичность самой системы кодировки.

Разумеется, можно передать информацию (уточняющую или основную) и по параллельному каналу (зрительному) и/или в пределах одного канала передачи информации (звукового) использовать различную кодировку и различные элементарные базовые сигнальные единицы (типа, мелодия из тонов (гласные) и слово/фраза из шумов (согласные)). При наложении могут возникать различные сочетания – интонированное слово (слог, слово, фраза). Типа, выделение тоном слога в слове – это аналог ударения. Выделение тоном слова во фразе – интонация. 

В любом случае систему кодирования с иерархической структурой проще выстраивать не на длинных тоновых переливах звуковых сигналов, а на коротких шумовых «обрубках». Шумы как бы укорачивают длительность сигнала, придают разнообразие тону и увеличивают первоначальную информационную ёмкость тонового сигнала. Но при этом, шумы полностью не заменяют и не отменяют тоны. Две системы кодировки со своими элементарными базовыми сигнальными единицами в пределах одного канала (звукового, акустического) существуют параллельно, дополняя друг друга.

И не обязательно, что на первых этапах формирования внутривидовой системы коммуникации использовался только акустический (звуковой) канал передачи информации. Наряду со звуковым каналом использовался зрительный (оптический) канал передачи информации – жесты, гримасы, позы. В зависимости от ситуации каналы использовались в разной степени (и в различном сочетании).

Первый эмоциональный язык и состоял из совокупности жестового языка и интонационного языка. Жест мог выполнять (и выполняет до сих пор) конкретизирующую функцию (благодаря огромному потенциалу разнообразия – не сколько самих жестов, сколько предметов/объектов связанных с этим жестом) и командную функцию.

А тон обеспечивал (отчасти и до сих пор обеспечивает) отношение говорящего и, опять-таки, командную функцию. И используемые в комбинации (совместно) они вполне обеспечивали внутривидовую коммуникацию, которая заключалась (и до сих пор именно в этом и заключается) во взаимном оказании управляющих сигналов на особей своего вида.

Достоинства такого языка, как в передаче смысла, так и силе управляющего воздействия на другую особь, огромное. Зрительный канал позволяет одновременно включить в сообщение и сам жест/гримасу/позу и предмет/объект/явление/процесс, в отношении которого применяется жест/гримаса/поза. Жест – это команда («обратить внимание», «делать», «не делать»). Предмет/объект/явление – это конкретизация смыслового содержания (зрительная демонстрация до сих пор используется: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать). А тон может показывать отношение передающего к предмету/объекту/явлению и/или, если необходимо, саму команду: «выполнять», «делать».

Кроме того, использование зрительного канала подразумевает достаточно близкий контакт между особями – в пределах хорошего различения жестов/гримас/поз. Следовательно, управляющее воздействие всегда может подкрепиться непосредственным физическим воздействием (типа, стоящий рядом доминант кулак показал, сразу станет понятно).

Однако есть и недостаток у такой системы коммуникации. При отсутствии зрительного канала практически невозможно конкретизировать передаваемый смысл – только самый общий смысл (сигнал о ситуации и своё эмоциональное отношение к этой ситуации). Типа, крик ярости, крик о помощи, крик об опасности и т.д. То есть, в тоновом языке не существовало необходимой конкретики – команды и отношение были, а конкретизации никакой, по сути. Шумы (согласные) обеспечили эту конкретизацию для тонов.

А благодаря укорочению элементарной базовой сигнальной единицы (типа, переход на более высокую несущую тактовую частоту сигнала) резко возросла плотность передаваемой информации в единицу времени. Соответственно, появилась возможность объединять отдельные «тон + шум» (по сути, слог) в целые паттерны – слова, по сути. И эти паттерны начали нести независимую (от тонов/шумов из которых они состояли) смысловую нагрузку.

Если поначалу, «тон + шум» («спарка», по сути, слог) были основными сигналами для коммуникации, то по мере усложнения социума и культуры (внутренней социальной среды, наполненности предметами, освоенными навыками и т.д.) этого стало не хватать. Постепенно паттерны вытеснили сигналы типа «спарки» (многосложные слова вытеснили односложные слова). В последующем в языке возникали всё более высокие уровни кодировки – фразы, предложения, комплексы из нескольких взаимоувязанных предложений и т.д. Параллельно шёл процесс вторичного обозначения этих более крупных смысловых блоков (фраз, предложений) отдельными словами – начали формироваться определения, понятии, идеи.

Кроме того, параллельно всему этому шёл процесс развития вербального мышления. Причём, сначала вербализированные блоки (слоги, слова, фразы и т.д.) возникали вне особи (как продукт, коммуникации, как продукт межличностного общения) и только потом интериоризировались особью (по сути, формировались нервные связи). То есть, вербальное мышление шло за развитием непосредственного вербального общения.

И даже в онтогенезе происходит аналогично – сначала просто бессмысленная «болтология», оторванная как от восприятия, так и от собственных действий. Весь смысл «находится» вне ребёнка – снаружи звуки связаны как с воспринимаемым, так и с собственными действиями («болтология», звукоиспускание это тоже действия). Повторяясь, раз за разом, всё это внешнее проявление отражается внутри психики детёныша в виде устойчивых паттернов сигналов, циркулирующих внутри мозга, и нейронной активности мозговых структур (постепенно, формируются нервные связи, как некие «записи» паттернов сигналов). По мере формирования нервных сязей всё большая часть внешних процессов интериоризируется (переводится во внутрь, делается внутренними процессами).

В процессе развития организма (соответственно, и развития мозга) у детёныша внутри начинают отражаться (а следом, формироваться нервные связи) всё более крупные и сложные блоки из слышимых звуков, двигательной активности голосового аппарата (испускаемых звуков), зрительного восприятия (наблюдаемых объектов, субъектов, собственных конечностей, движений всего этого и т.д.) – человечек начинает воспринимать слова. И по-прежнему, смысл этих воспринимаемых слов «находится» пока ещё снаружи детёныша. Вот когда внутри мозга сформируется необходимый контекст (опять-таки отразится в виде нервных связей), тогда и слово обретёт смысл в данном контексте.

Как уже неоднократно говорил – понимание (выявление смысла) – это активация и/или формирование контекста. Типа, если по-простому: слог имеет смысл внутри слова, слово – внутри фразы/предложения, предложение – внутри конкретного текста/разговора и т.д. и т.п.

Вообще-то у нас и мышление формируется аналогично – сначала внешние процессы переходят во внутренние процессы. Самый простой пример – формирование «ручного» (наглядно-действенного) мышления. Типа, происходит замыкание (не в прямом смысле, разумеется – не как некое закорачивание нервных цепей) нервных цепочек между структурами, формирующими алгоритм движений пальцев рук; зрительным восприятием движений пальцев руки предметов, которыми они манипулируют; тактильными ощущениями и ощущениями от интерорецепторов (ощущений от натяжения мышц/связок и от сдавливания при изменении углов между суставами) и т.д.

Когда детёныш крутит пальцами некий предмет, деформирует пальцами некий предмет и при этом разглядывает собственные манипуляции, запоминая неосознанно комбинации ощущений/движений, это и есть внешний процесс «мышления». Когда сформируются необходимые нервные цепочки (и связи между цепочками), это внешнее «мышление превратится во внутреннее мышление (уже безо всяких кавычек). Типа, пальцами уже можно не двигать (но они всё равно очень часто двигаются (!!!), особенно в сложных/трудных для человека ситуациях) – не манипулировать «вживую» предметом, так сказать. Достаточно, «манипулировать» зрительными образами этого предмета (всё равно попутно будут активироваться и тактильные образы и двигательные компоненты (навыки)). А «манипуляция» зрительными образами, это уже образное мышление. Если «ручное мышление» довольно сильно связано с движениями рук, то образное уже достаточно независимо от движений пальцев рук. 

В этом смысле вербальное мышление (также как и «ручное мышление» с движениями пальцев рук) остаётся достаточно сильно связанным с самим говорением (двигательной активностью голосового аппарата – свёрнутая внутренняя речь). А вот понятийное мышление уже связано достаточно опосредованно – понятийное мышление в большей степени независимо от двигательной активности голосового аппарата.

Первичное логическое (если так можно выразиться) мышление формируется аналогично – внешние процессы, собственные действия и т.д. – происходят в определённой последовательности и в определённой связанности. В результате взаимодействия с внешней средой (в том, числе, с социальной средой) человечек усваивает (интуитивно и неосознанно) логику (алгоритмы) происходящего и собственных действий. Первичное логическое мышление (я так обзываю его), точно также, как «ручное» и вербальное мышление сильно связано с двигательной активностью. Нам даже иногда проще выполнить некие действия в натуре и посмотреть, что получится, чем «прокрутить» эти действия и движения объектов мысленно «в голове».

«Записи» этой логики формируются в виде нервных связей. В этом плане, и вербальное мышление, и предметно-действенное также обладают своей внутренней логикой. Типа, на определённую комбинацию (последовательность) движений пальцев с определённым предметом получишь определённые комбинации (последовательности) ощущений. Также и на определённые произнесённые комбинации (последовательности) слов в определённой ситуации получишь в ответ определённые комбинации (последовательности) ощущений. По сути, принцип формирования мышления всех видов – подобен.

Однако для усвоения навыков изготовления каменных орудий труда вербальное мышление вообще не требовалось. Достаточно было врождённой развитой способности к имитации, небольшой способности к «ручному мышлению» ну и способности к первичному логическому мышлению. Другое дело что демонстрация таких навыков (а следовательно и возможность интериоризировать эти наблюдаемые навыки себе в мозги, так сказать) была возможна только в социуме. Следовательно, особь должна находиться и проживать достаточно длительное время в социальном окружении. Соответственно, такая особь должна быть управляема (сигналы внутривидовой системы коммуникации должны на неё действовать, она должна быть к ним восприимчива). Неуправляемых, невнушаемых, непонятливых (всё это можно обозвать одним словом – неадекватных) особей социум (группа, племя) изгонял (убивал). То бишь, залог приемлемого существования особи внутри социума – это обладание навыками коммуникации на языке принятым в данном социуме. Вот и получается, что обучаемость по изготовлению каменных орудий труда (и всем прочим навыкам) была непосредственно связана с обучаемостью языку (не только членораздельной речи, а вообще любому языку – внутренней системы коммуникации).

Вне социума (у изгнанных особей) ЕО на обучаемость языку и навыкам попросту не работал. Навыки к изготовлению орудий и коммуникации посредством языка утрачивались (зачастую на протяжении одного поколения).

Что интересно, ЕО мог работать по любому параметру, а в итоге всё равно получалось так, что особи обладающие (в среднем) большими способностями (большим потенциалом) к усвоению языка, обладали и большими способностями (большим потенциалом) к усвоению навыков к изготовлению орудий. Мало того, такие особи вообще обладали общей повышенной восприимчивостью (внушаемостью, в том числе) и общей повышенной обучаемостью.

Ну а как следствие – длительное нахождение таких особей (особенно детёнышей) внутри социума позволяло интериоризировать множество навыков (ручных, вербальных и т.д.) распространённых внутри социума – по сути, позволяло сформировать мышление.

Причём, процесс формирования мышления оказывал положительную обратную связь на сложность взаимодействия особей внутри социума (социум в результате усложнялся). А усложнение социума вело к усложнению навыков (и вообще всех культуры – и материальной, и духовной) внутри социума. А усложнение культуры опять запускало ЕО на наиболее обучаемых/внушаемых/мыслящих особей (если с точки зрения адаптации, то попросту наиболее приспособленных к таким вот условиям существовании).

Пока не рассматриваю проблемы «свой-чужой» (а ведь для различных видов приматов это было очень важно) и её влияния на появление членораздельной речи.

Также, пока не рассматриваю интеграционные процессы, происходившими с различными видами мышления в процессе становления человека. Ведь наше понятийное мышление – это результат глубокой интеграции более примитивных видов мышления.

Baerlin

Цитата: ArefievPV от февраля 10, 2018, 09:22:16Почему же трудно? Язык вполне мог сформироваться в пределах одного вида (система внутривидовой коммуникации).  Такая система будет представлять собой систему многоуровневой кодировки/декодировки сигналов. И конкуренция будет идти на уровне популяций (групп, племён) одного вида. А так-то любой вид формирует свою систему внутривидовой коммуникации. И такое формирование не обязательно должно приводить к появлению не то что членораздельной речи, но даже и к тоновому, жестовому или эмоциональному языку. Скажу больше – и не приводит в абсолютном большинстве случаев (такая сложная система коммуникации избыточна и не способствует выживанию вида).

Причины появления там другие – адаптация вида к условиям существования в социуме. Причём процесс адаптации оказался в какой-то момент замкнутым обратной положительной связью...
Для развития вида необходим фактор внешнего давления. Даже если внутри группы появлялась лучшая система коммуникации, какой интерес для отбора она имела? Предки людей миллионы лет изготавливали одни и те же орудия труда, вероятно имея свою систему коммуникации, а никакого прогресса не было. Эти группы ведь тоже конкурировали друг с другом.       Зачем им нужно было усложнять свою коммуникацию и социальную структуру? Вы же сами пишете об этом. Им и так было хорошо. Но группы то не были замкнутыми. Незамкнутость групп препятствовало бы распространению лучших навыков.

Cow

Цитата: Baerlin от февраля 12, 2018, 16:26:07Для развития вида необходим фактор внешнего давления.
Ну не так жестко и однозначно  пожалуйста. :)
Инстинкт самосохранения, отмахиваясь от того внешнего давления,  наряду  с развитием вида, вполне может и закапсулировать то развитие. Примеров много.
Возможность экспансии вида, по избыточному территориальному или пищевому ресурсу, тоже  дает вполне сопоставимые следствия.
Даже нынче и на  сапах, это наблюдается(лось). Европа в Америку полезла. Россия в Азию.  И там и там, местных по простому  передавили. Почти начисто.
Камчатского краба затащили в Баренцево море и этот тоже, далеко не интеллектуал, рихтует биоценоз под себя. Выедая у местных их кормовую базу вместе с ними же самими.  :-[

ArefievPV

Цитата: Baerlin от февраля 12, 2018, 16:26:07
Даже если внутри группы появлялась лучшая система коммуникации, какой интерес для отбора она имела?
Написал кучу теста... И вдруг всё пропало...  :-[
Не в первый раз уже такие глюки.

Между группами шёл отбор.

ArefievPV

Приходится сначала в текстовый файл писать... :-[
Цитата: Baerlin от февраля 12, 2018, 16:26:07
Для развития вида необходим фактор внешнего давления.
Эти факторы были всегда. Просто для ускорения прогресса у некоторых видов подключился фактор внутреннего давления, так сказать.

Цитата: Baerlin от февраля 12, 2018, 16:26:07
Даже если внутри группы появлялась лучшая система коммуникации, какой интерес для отбора она имела?
Прямой. Я уже указывал. Коммуникабельность следствие повышенной восприимчивости.
Восприимчивые легче усваивают навыки (и не только разговорные). Они более управляемые и более сплочённые (достаточно одного лидера чтобы такая группа начала действовать как единое целое).

Далее всё просто.
Группы с более восприимчивым составом особей и более коммуникабельны, и более широким ассортиментом навыков обладают, и более сплочённые. Такие группы постепенно вытесняют другие группы (менее восприимчивых, менее сплочённых, с меньшим ассортиментом навыков). Заметьте – вытесненные группы могут состоять даже из более самостоятельных и сильных по отдельности особей (не столь восприимчивых и внушаемых). 

И ещё. Более восприимчивые и группы образовывали больше размером. Большая сплочённая группа сильнее маленькой сплочённой группы и сильнее также большой, но не сплочённой группы.

Цитата: Baerlin от февраля 12, 2018, 16:26:07
Предки людей миллионы лет изготавливали одни и те же орудия труда, вероятно имея свою систему коммуникации, а никакого прогресса не было. Эти группы ведь тоже конкурировали друг с другом. Зачем им нужно было усложнять свою коммуникацию и социальную структуру? Вы же сами пишете об этом. Им и так было хорошо.

Был прогресс. Межвидовой. Но общая восприимчивость (всех видов) была небольшая и среди видов не образовывались большие сплочённые группы. А среди маленьких особых лидеров не было. Отбор пока шёл на личностные качества отдельной особи, а преимущества сплочённости ещё не могло проявиться в полной мере.

Пока средняя восприимчивость родственных видов не поднялась до определённого уровня – прогресс был небольшим. Конкурировали только виды между собой (внутривидовая конкуренция на уровне групп и популяций практически не была задействована). Типа, в роли «движителя» прогресса выступала только межвидовая конкуренция за ресурсы.

А вот когда  «подключилась» ещё и внутривидовая межпопуляционная, а затем и – межгрупповая конкуренция, прогресс ускорился. Подключение произошло, когда отдельные виды слишком разрослись. И в «гонке прогрессов» обогнали те виды, у которых «подключились» дополнительные «движители». Дополнительные «движители» «подключились» у более восприимчивых. Вот эти виды и начали развивать по спирали ускоренного прогресса.

Цитата: Baerlin от февраля 12, 2018, 16:26:07
Но группы то не были замкнутыми. Незамкнутость групп препятствовало бы распространению лучших навыков.
Периодически группы изолировались. Но из-за небольших размеров достаточно быстро вырождались. Только когда виды смогли сформировать большие группы, тогда и появился шанс такой группе нарастить арсенал навыков и остаться в живых. А в отдельных случаях даже сформировать новый вид. Это наш с вами случай...

И, разумеется, такие ситуации повторялись неоднократно: образование большой группы, попадание в изоляцию, резкое наращивание арсенала навыков (в том числе, и коммуникативных), повышение конкурентоспособности, расширение ареала уже в качестве нового подвида/вида...

Baerlin

А может  ли существовать межгрупповой отбор одного вида? Если группы изолированы, то между ними нет контакта, а значит и отбор по этому фактору невозможен. А если не изолирован, то неизбежен усреднённый обмен генами и полезная мутация просто не проявит себя. Вид находится в своей экологической нише, и пока она сохраняется, сохраняется также неизменность вида. Просто не к чему стремиться.
http://elementy.ru/nauchno-populyarnaya_biblioteka/430614