Оренбургская Тарпания

[stepeved]

Возрождение мегафауны зависит от судьбы степей.

Дорогие участники форума!
Вас приветствуют те, кто стоял у истоков проекта «Оренбургская Тарпания» и продвигает его сегодня! Спасибо вам за неподдельный интерес к нашему проекту, судьбе крупных животных Плейстоцена и главному месту их обитания – СТЕПИ!
На самом деле, как говорится, благие идеи могут приходить сразу нескольким людям одновременно. Мы, занимаясь проблемами изучения, сохранения и восстановления степей, ещё в первой половине 1990-х годов пришли к выводу о необходимости воссоздания полночленной степной экосистемы с внедрением туда крупных копытных животных. Именно в этот период времени нам исключительно повезло, военные отказались от достаточно крупного земельного участка – таким образом идея нашла территорию и появился проект «Оренбургской Тарпании», который был признан «Идеей 2002 года» в Оренбургской области.
По сути, наши замыслы очень близки к обсуждаемой вами проблеме плейстоценовых парков. Тарпания – это по существу такой же парк, только в степной зоне. Проблема усугублялась тем, что ни степей, ни мегафауны практически не сохранилось, ставился вопрос о восстановлении всего комплекса заново. Про проект С.А. Зимова с его плейстоценовым парком мы узнали лишь осенью 2007 года непосредственно от П.Я. Бакланова – начальника С.А. Зимова по линии Академии Наук. П.Я. Бакланов тогда возглавлял комиссию по проверке нашего Института степи УрО РАН и вкратце поведал нам о деятельности С.А. Зимова по созданию плейстоценового парка. Схожесть идей была видна невооружённым глазом. Мы попросили его посодействовать установлению контактов, хотя бы просто для взаимной моральной поддержки. К сожалению, пока контактов с С.А. Зимовым у нам нет. Возможно, Сергей Афанасьевич прочитав наши тексты изъявит желание связаться с нами, ведь мы – стратегические союзники, самым активным образом поддерживаем идею воссоздания на месте болотистой тундры и аласных озёр продуктивных лугов – пастбищ, не говоря уже о возрождении крупных исконно степных животных. В своём регионе мы аналогичным образом лоббируем идею воссоздания злаковых пастбищ на месте малопродуктивной пашни для развития адаптивного степного скотоводство, включая полувольное разведение плейстоценовых видов по типу американского бизоноводства.
В последнее время произошло вероятно очень важное событие для дальнейшего продвижения наших проектов. Недавно В.В. Путин выступил в прессе с поддержкой основной иди проекта Оренбургская Тарпания по возрождению дикой лошади Пржевальского в России. Эта и другие природоохранные инициативы премьер-министра, вся сложность и специфика проблем восстановления степей-пастбищ и копытных побудили нас выступить с открытым письмом в адрес премьер-министра РФ В.В. Путина. С вашего позволения размещаем текст письма для обсуждения и надеемся на поддержку.

Заведующий лабораторией
Агроэкологии и землеустройства
Института степи УрО РАН,
эксперт степного проекта
ПРООН/ГЭФ по Оренбургской
области,
член Комиссии по управлению
экосистемами МСОП,
председатель совета фонда
«Возрождение Оренбургских степей»,                              
доктор географических наук                         Сергей Вячеславович  Левыкин


Научный сотрудник лаборатории
Агроэкологии и землеустройства
Института степи УрО РАН,

Заместитель председателя совета
Фонда «Возрождение Оренбургских степей»
По интеркультурным коммуникациям,
кандидат биологических наук,                 Григорий Викторович Казачков

[stepeved]

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

Председателю Правительства РФ
Председателю попечительского совета Русского Географического Общества,
Владимиру Владимировичу Путину

Судьба степей в ваших руках

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!
Приветствуя ваши экологические инициативы, не можем не обратить внимание на важнейшую нравственную и экологическую проблему современности – спасение не отдельного биологического вида, а вымирающей степной экосистемы.
Разрушение степей было предопределено самим ходом развития цивилизации. Вначале исчезла обитавшая в степях мамонтовая мегафауна, в историческое время были истреблены крупные степные копытные: тур, степной зубр, дикие лошади. В XX веке освоение степей достигло своего апогея в советскую целинную кампанию и закончилось ландшафтной катастрофой. Была практически полностью уничтожена зональная степная растительность и остатки животного мира, почвозатратное земледелие повлекло за собой деградацию почвенного покрова. 
Степь, несмотря на противоречивость её роли в истории России, является нашим исконным национальным ландшафтом. Природные феномены степей символизируют нашу историю, склад характера и целый пласт культуры. В древнюю былинную степь уходят истоки Руси. В степях Киевской Руси успешно охотились на крупных диких быков, но в последующие века следы степного тура и зубра теряются. В столкновениях со степными кочевниками развивалось древнерусское военное дело. Впоследствии Киевская Русь подверглась нападению крупнейшего объединения кочевников, что оставило неизгладимый след в нашем национальном сознании и не могло не склонить к восприятию степи как чего-то враждебного. Во многом из-за этого предубеждения мы не смогли уберечь ни крупных животных степи, ни её растительность, ни почвы.
Во все времена зерновое лобби превосходило скромные силы, стоящие за охрану степей. Начиная с первой «пшеничной горячки» второй половины XIX века участь степи была предрешена. К сожалению, наши предки прямо виновны в гибели последнего европейского тарпана в 1879 году, и косвенно – в исчезновении джунгарского тарпана (лошадь Пржевальского) в 1950-е годы в дружественной нам Монголии. Советские учёные-энтузиасты с 1960-х годов разрабатывали проекты и безуспешно вынашивали планы возвращения лошади Пржевальского в центральноазиатские степи; реализовать эти проекты удалось только в 1990-е годы с активным участием Голландии. Попытки экологической реставрации вымерших европейских тарпана и тура  ведутся в Европе и США.
Последние крупные массивы целинных степей были допаханы в середине 1960-х годов, степь прекратила своё существование как зональное явление. Последние остатки целины сохранились исключительно на землях Министерства Обороны. Но, в результате экономических реформ МО отказалось от части степных угодий, а оставшиеся подверглось сильному разрушению в результате крупных военных учений под Оренбургом.
Полная замена злаковых пастбищ на зерновые поля продолжает оставаться участью России. При этом охрана природы прочно ассоциируется с посадками деревьев, и в облесении распаханных полей видится решение экологических проблем степной зоны нашей страны. Вырубка сотен деревьев вызывает бурные протесты, нам искренне жаль хрупкой пустыни, мы опасаемся повредить тонкий слой арктической тундры, но любая распашка степей воспринимается как вполне нормальное явление, а восстановление степей остаётся на уровне экспериментов отдельных учёных-энтузиастов.
В XXI веке во время очередной «пшеничной горячки» массовой распашке подверглись вторичные сухие степи, развившиеся на залежах 1990-х годов - места обитания краснокнижных видов животных и растений, вполне удовлетворительные пастбища. Сегодня богарное земледелие прочно сидит на «земельной игле» - рост валовых показателей связан с увеличением посевных площадей. Это полностью противоречит провозглашённому курсу страны на модернизацию и инновационное развитие. Какой смысл вкладывать во внедрение передовых технологий, когда есть возможность выжать последние соки из «пустующих» степных земель пониженного плодородия? Невольно складывается впечатление, что государство больше прислушивается к зерновому лобби и фактически поддерживает ликвидацию территориальной базы развития мясного животноводства, пресекая естественные процессы самовосстановления исчезающих степей - пастбищ.
До сих пор преобладает извращённое понятие о рациональном использовании земель. По-прежнему рациональным считается распашка буквально каждого квадратного метра земли, который возможно распахать; напротив, нерациональным – наличие незасеянных «пустующих» земель. Политики в погоне за политическим капиталом обращают внимание не столько на не по эпохе низкую урожайность зерновых и рентабельность земледелия, сколько на наличие недопаханных «пустующих» земель. По-прежнему индикаторами состояния сельского хозяйства являются валовые показатели, а не качественные. Поэтому российская степь оказалась пройдена плугом везде где было технически возможно. Полем природоохранной деятельности остались лишь зернопроизводственные неудобья: каменистые склоны, солонцы, пески, овраги, леса, озёра, поймы рек. Поэтому многие десятилетия отсутствовала сама возможность сохранения наиболее типичных степей. После целины сохранять было уже нечего, для решения такой задачи пришлось бы выделять распаханные земли и восстанавливать на них степь, но в советское это было невозможно. Мыслимо ли было обосновать пахотные земли как будущий заповедник перед властью с радикальной земледельческой ориентацией?
Шанс на частичное восстановление сухих степей выпал в 1990-е годы, когда на залежных массивах появились признаки активного самовосстановления степных экосистем. Российские степеведы неоднократно предлагали государству воспользоваться этим для модернизации охраны природы в степной зоне и построения устойчивого сельского хозяйства. В 1990-е годы такие предложение небыли и не могли быть услышаны, отсутствовала политическая воля и финансовые ресурсы. В начале XXI века вновь произошла труднообъяснимая с практической точки зрения зерновая экспансия в сухие степи с особым земледельческим риском, к тому же обостряющимся климатическими изменениями. В Оренбургской области мы потеряли несколько особо ценных целинных степных участков, в т.ч. памятников природы.
Сегодня ещё пока сохраняется шанс на восстановление вторичных сухих степей благодаря наличию маловостребованного земельного фонда, но законодательство не предусматривает возможность создания на их базе новационных охраняемых территорий. В силу последних усовершенствований нормативно-правовых актов РФ, регулирующих оборот сельхозугодий, признаки неиспользования земельных участков устанавливаются исполнительной властью. Таким образом будущее российских степей в руках не только землепользователей и землевладельцев, сколько государства.
В принципе, действующее законодательство не запрещает использование пахотных угодий в зоне рискованного земледелия как сенокосно-пастбищных, но в конечном итоге решает власть. То же относится и к возможности перевода невостребованных земельных долей в госземфонд, в т.ч. для создавания новационных охраняемых природных территорий. При наличии политической воли может быть заложена основа целенаправленной государственной степной аграрной и природоохранной политики. В порядке формирования такой политики необходимо спасти от распашки последние степи России. Для этого требуется:
1. Срочная инвентаризация всех сохранившихся эталонных степных участков с постановкой на кадастровый учёт как особо ценных генетических резерватов с наложением моратория на распашку. 
2. Инвентаризация вторичных степей, развивающихся на старых залежах с экспертной оценкой природоохранной значимости. Наложение моратория, возможно временного, на распашку особо ценных участков.
3. Организация новационных степных ОПТ различных форм собственности площадью не менее 10% от исходных степей на компактных относительно крупных участках целинных и вторичных степей, в том числе на бывших территориях МО.
4. Государственная поддержка идей и проектов экологической реставрации утраченных крупных степных копытных: европейский тарпан, джунгарский тарпан, степной зубр, тур, сайгак, кулан.
Реализация степной природоохранной политики потребует реформирования доминирующей концепции охраны природы. Преобладающая в стране охрана природы по принципам «ничего не трогать!» и «ничего не менять!» - это порождение стремительной индустриальной революции, опередившей природоохранную деятельность, объективно не подкреплённое природоохранным качеством обеднённых охраняемых участков. Дальнейшее развитие природоохранного движения на основе этих принципов неизбежно ведёт к его перерождению в бескомпромиссный «зелёный радикализм», не способный решать реальные задачи, за то овладевший приёмами популизма. Принципиальное значение приобретает выбор, который сделает молодое поколение: пополнит ли оно ряды зелёных радикалов, набирающих политические очки громкими акциями борьбы за неприкосновенность каждого экземпляра; или приложит свою энергию к восстановлению полноценных природных экосистем, гораздо более продуктивных и зрелищных – в первую очередь степных – в сотрудничестве с наукой и властью.   
На сегодня достоверно известно, что часть активной молодёжи не воспринимает трепетное сбережение убожества, уцелевшего после индустриальной революции и целинных кампаний, без перспектив возрождения полноценных экосистем во всём их изобилии и великолепии. Тем более, при современных технологиях возрождение вполне возможно. Для нас стали приятной неожиданностью результаты опросов учащейся молодёжи и материалы тематических интернет-форумов. Оказалось, что среди современной молодёжи немало активных людей, искренне сожалеющих о гибели мамонтовой фауны позднего Плейстоцена, желающих возродить и её, и среду её обитания - степные пастбища. Стада крупных травоядных – наилучшая кормовая база для восстановления крупных хищников, находящихся под угрозой вымирания.
Восстановление исконно российской степной мамонтовой фауны и сохранение её уцелевших представителей может послужить позитивным толчком формирования нового природоохранного движения, способствующего объединению нации, патриотическому воспитанию, развитию волонтёрского движения. Стержневыми могут стать следующие направления:
1. Развитие перспективных территорий для возрождения степного фаунистического комплекса. В Оренбургской области такими территориями являются «Орловская степь» (16,5 тыс. га) и «Акжарская степь» (14,5 тыс. га), обе с перспективами расширения. Для этого необходимо дополнить список категорий и видов охраняемых природных территорий; и  законодательно подтвердить возможность различных форм собственности на степные охраняемые природные территорий.
2. Формирование на перспективных территориях популяций сохранившихся видов степной фауны: прежде всего лошади Пржевальского, двугорбого верблюда, кулана, марала, сайгака.
3. Завершение создания экологических аналогов утраченных диких видов формированием их стад в степи: тарпаноид (европейский тарпан), туроид (тур), зубр или бизон (степной зубр).
4. Оценка технических возможностей создания экологического аналога мамонта. При наличии таковых возможна реализация российского или совместного российско-японского мегапроекта по мамонту.
К сожалению, усилия по созданию экологических аналогов исчезнувших степных видов прикладываются лишь за рубежом, способствуя развитию там биологических наук и туризма. Ряд проектов уже близок к завершению, но имеются и проблемы, которые невозможно решить без участия России. Невольно возникает вопрос: почему тур волнует не нас, а немцев, тарпан – поляков, мамонт – японцев, лошадь Пржевальского монголов и голландцев?
Современная Россия обладает всеми возможностями, чтобы достойно продолжить и завершить воссоздание утраченных видов. Крупномасштабные инвестиции в развитие нанотехнологий, наличие сохранившихся степных участков и возможности их расширения, пока неиспользованный потенциал молодого поколения, – это слагаемые успеха России. 
Признание государственными задачами восстановление степной мамонтовой фауны и сохранение её уцелевших представителей, практические шаги с использованием всего арсенала современных технологий будут способствовать прорывному развитию биологических наук и биотехнологий, нанотехнологий, инноваций в территориальной охране природы.
Территориальной базой восстановления степной фауны может стать система новационных охраняемых природных территорий, функционирующих в режиме самоокупаемого научного эксперимента как своего рода исторический степной экопарк и полевой театр – шоу для туристов, интересное поле деятельности для волонтёров. Механизмом реализации подобных проектов может стать создание научно-практических центров мирового уровня, возможно как региональных филиалов Сколково. Благоприятные предпосылки для организации такого центра имеются в Оренбургской области.
В случае сохранения и восстановления оптимума ландшафтно-биологического разнообразия степей, и возвращения в наши степи их исконных крупных животных Россия сможет по праву претендовать на статус природоохранной сверхдержавы XXI века.


6 апреля 2011 года, Россия, г. Оренбург

Сообщество оренбургских степеведов,
граждан, неравнодушных к судьбе российских степей.

[василий андреевич]

Письмо письмом, может верховный в преддверии выборов и соизволит дать команду. Но слова о самоокупаемости должны звучать с цифрами. Необходимо не только взывать к благоразумию, но и доказывать нерентабельность вложения средств в наращивание экстенсивного земледелия. Я не знаю каков должен быть долгосрочный и текущий бизнес план, и как заинтересовать инвесторов от "степной нефтянки" налоговыми льготами, но без этого в современном мире не обойтись.

[Alexy]

Сделали бы лучше гигантский заповедник в Лесо-горно-степном Забайкальи с прилеганием к берегу, завезли бы лошадей, тигров и бизонов и пообещали бы туда клонировать мамонта, волосатого и тура, да ещё небольшой акцентик на этнографию (бурятские шаманы, ламы, старообрядцы и зеки в пиджаках на голое тело) - и япошки бы туда только так ездили